Кровавые жернова
Шрифт:
Антон колебался недолго. Ему казалось, он пожмет ладонь и после этого уже ничего не будет должен Илье.
– Я один ничего не решаю. У меня есть еще два компаньона, мы все учились вместе с Сергеем.
– Вы договоритесь, они не будут возражать.
Кстати, с кем вы приехали?
– Это мой партнер, – Полуянов наскоро объяснил, чем занимается Штольц.
– Вы не возражаете, если я с ним побеседую? Он будет моим первым клиентом. Теперь, когда мы договорились, можно возвращаться.
Антон с удивлением смотрел
– Вы даже оказались в выигрыше, – беззаботно говорил Илья Ястребов, когда шел с Полуяновым по тропинке. – В каждом трагическом событии можно найти плохую и хорошую сторону. Марина не сможет сама управляться с фирмой мужа, и вы станете руководить от ее имени.
Деньги никогда не бывают лишними. Вы сможете бывать с ней дольше, чем раньше.
– Но она не узнает меня!
– Познакомьтесь. Ведь она вас не помнит, пока вы для нее чужой человек.
Ястребов бесцеремонно уселся рядом с Аркадием Штольцем и протянул руку:
– Разрешите представиться.
Через пару минут они уже болтали как старые знакомые. Не прошло и получаса, как Штольц уже легко согласился никуда не ехать с Полуяновым, мол, он всем доволен, охот-хозяйство подождет, но контракт подпишет непременно. И удивленный Антон смотрел на то, как Ястребов ведет казахстанского немца к себе домой.
Экскаватор гудел, выбрасывая из котлована ковш за ковшом. Петрович сидел за письменным столом и составлял список стройматериалов.
Жизнь как-то наладилась сама собой к изумлению Полуянова.
Марина сидела на крыльце, сжимая ногами кастрюлю с водой, и чистила картошку маленьким перочинным ножиком. Получалось у нее ловко, длинные очистки падали на траву. В кастрюле картошки набралось уже много, хватило бы человек на десять, но Марина чистила не переставая. Еще одна картофелина булькнула, и вода перелилась через край. Марину это не смутило, она привычно потянулась за следующей картофелиной.
Волнуясь, Антон подошел к крыльцу и, помня о совете Ястребова, сказал:
– Меня зовут Антон.
Марина вскинула голову и слегка растерянно улыбнулась, как улыбаются незнакомому человеку.
– А меня Марина, – она подала Полуянову мокрую руку и тут же вновь принялась за работу.
– Вы чистите слишком много картошки.
– Работа такая, – повела плечами женщина. – Людей в кафе вечером придет много, надо стараться. – Она вытерла рукавом лоб и указала перочинным ножиком на недостроенное здание. – Когда построят гостиницу, я буду работать в ней официанткой, если, конечно, возьмут. Сейчас пока лето, можно работать и здесь, а настанут холода, будет лучше спрятаться под крышу. Вы тоже пришли на работу устраиваться?
– Я хозяин стройки, – язык ворочался с трудом.
– Как интересно! – тон Марины сразу изменился. –
– Считайте, что работаете с сегодняшнего дня.
Марина бросила недочищенную картофелину, ножик в траву и, вскочив, обняла Антона за шею. Чмокнула в щеку и тут же отскочила, весело смеясь.
– Я вас испугала, Антон? Я слишком непосредственна?
– Нет, – растерялся Полуянов.
– Я такая счастливая!
– Картошки уже хватит.
– Вы так считаете?
– Конечно. Я знаю, что говорю. Если окажется мало, достанем что-нибудь из холодильника, – вспомнив, что в вагончике есть припасы, сказал Полуянов.
– Значит, до вечера я свободна? Вы мне разрешаете не работать?
Антон согласно кивнул. Он уже понемногу входил в роль.
– Тут чудесные места, но я ничего не знаю, – огляделась Марина. – Работа, работа, некогда походить, посмотреть окрестности, – она склонила голову к плечу и облизала губы кончиком языка, острым, влажным.
– Я покажу вам, – Антон предложил женщине руку. Марина охотно пропустила ладонь ему под локоть.
– Можно я с вами на «ты»?
– Хорошо, говорите мне «ты».
– Но тогда и ты, Марина, должна перестать говорить мне «вы».
– Неудобно. Но если вы хотите, я попробую.
Ты, Антон, мне даже нравишься, совсем не задаешься передо мной, хотя все остальные тебя слушаются и боятся, я же видела. Погоди, – Марина сбросила туфли и пошла рядом с Антоном босиком. – Трава такая мягкая, влажная, на ней так и хочется полежать.
– Я знаю. Я родился в этой деревне, – и Антон принялся рассказывать Марине то, о чем она знала в прежней жизни, но напрочь забыла.
Когда он умолк, Краснова вновь защебетала:
– Ты только не думай, я не какая-нибудь простушка, я в Москве жила. А в официантки подалась, когда у меня муж погиб. Представляешь, летел в самолете и бабах! – Краснова вскинула над головой руки. – Ужас какой-то! Я сперва себе места не находила, а потом пошла работать и успокоилась. Вот почему я тебя не спрашивала, сколько ты мне платить будешь, знала, ты меня не обидишь.
Антону хотелось схватить Марину за руки, трясти, пока она не вспомнит свое прошлое. Он чувствовал, женщина не притворяется, ей в самом деле кажется, что они знакомы лишь несколько часов.
И тут Марина почти дословно повторила его мысль:
– Мне так спокойно с тобой, будто мы знакомы очень долго.
Антон слушал то, что говорила ему Марина, и вполуха ловил тарахтение экскаватора:
"Когда же Гроссбауэр, наконец, уймется?
Работает и работает, а солнце уже клонится к закату".
Наконец двигатель заглох. Это услышала и Марина.
– Боже, – воскликнула она, – уже поздно, кафе надо открывать, люди ждут.
– Я предупредил всех, что кафе сегодня закрыто, – Антон старался говорить убедительно.