Кровавый бал. Книга I. Алый рыцарь
Шрифт:
– Парень, - в палатку к Владиславу просунул голову блондин с темно-зелеными, точно у кота, глазами, - с тобой все нормально?
– Ага...
– все также тяжело дыша, отмахнулся Влад.
– Извини, если разбудил.
– Ничего, - кивнул парень.
– Мы уже час назад встали. Тебе бы тоже надо очухаться. Через десять минут придет учитель.
Влад приподнялся на локтях, медленно приводя себя в сидячее положение - в голове до сих пор был сумбур от увиденного кошмара. Он похлопал себя по щекам, чтобы окончательно проснуться, расстегнул молнию рюкзака с вещами и едой, валявшегося рядом, который принес ему вчера отец, достал оттуда булку и банку шпрот. Парень разломил хлеб пополам и, сделав себе парочку бутербродов, начал спешно их поглощать, пока не почувствовал себя сытым. Теперь можно было вылезать из палатки. Аудитория была большой, шла лесенками вниз, и на каждой широкой ступени
Как говорится, все имеет свою историю. Так и в этой аудитории ощущался почти физический, вызывающий неприятный холодок, до мурашек "привет из прошлого". На полу, среди кусков штукатурки и грязи, виднелись стекла некогда стоявших на партах пробирок. Зайдя в препараторскую, становилось не по себе. Даже спустя столько времени бездействия, разбитые реактивы словно пытались удушить, и задерживаться здесь казалось безумием. Владислав вышел из препараторской и закрыл за собой дверь. В аудитории парня заинтересовала одна парта: на ней не было пыли, и, подойдя, он все рассмотрел получше. На нижней полке он нашёл две газеты, которые давно уже были почти истлевшими, чуть ли не рассыпающимися, со слепленными листами, и разъединить их было подобно разрыву истории. На первом листе было написано "1991 г." и заголовок: "Монстры! Всем срочно эвакуироваться". Вторая газета гласила: "США пали! Кто следующий?". Владислав долго рассматривал выцветшие печатные буквы, а потом протянул руку вглубь парты, медленно и с опаской изучая каждый сантиметр в поисках чего-то еще, и правда - в левом углу он нащупал мягкую бумагу, подцепил ее и вытащил ее на свет. Скомканная пачка листов оказалась третьей газетой. Влад стряхнул с нее вековую пыль, осторожно разглаживая. Черно-белая фотография не пострадавшей от сырости первой страницы порадовала своей целостью. Он аккуратно развернул газету: "Зверь ищет свою добычу, - значилось в заголовке. Влад читал и впитывал все в мельчайших подробностях.
– 1991 год. 25 ноября. Первый эпицентр - Новосибирск... Что нам делать? Кто нас спасет? Почему правительство бездействует?". Фото было устрашающим: проезжая часть, где на бегущих прохожих нападают монстры, и обороняющиеся от них, в большинстве своем безоружные люди, у которых, с очевидностью, ничего не получается... Плач, который словно слышался Владу с выцветшей фотографии, щемил сердце, как и люди, запечатленные сидящими возле трупов детей. Люди, которых давно уже нет - а боль их была так ощутима даже спустя почти век.
Парень собрал все три газеты, сложив их стопкой, зашел в палатку, открыл рюкзак и положил газеты со всей аккуратностью, с какой смог, словно он укладывал спящего ребенка в кроватку, чтобы тот не пробудился. В теперешнем мире учебников или книг не осталось - они в первую очередь пошли на топку для костров, но человечеству этот шаг дался трудно, почти невыносимо. Отец рассказывал Владу, что в книгах заключались все знания мира, но людям необходимо было тепло, и ничто более не горит так хорошо, как бумага. Другого выбора не было. В клане, где состояли Владислав и Андрей, была, по праву названная великой, библиотека. Она располагалась в конце города, в противоположной стороне от штаба, где хранились миллионы книг, и каждый день людям выдавали по две книги для разжигания в баках костра. Только одна теперь вещь имела историю - газеты. Они очень хорошо продавались, но почти все просто хранили их у себя дома. У Влада в шкафчике для вещей было две стопки, по пять газет в каждой.
Вспомнив, что скоро придёт учитель, Владислав быстро застегнул рюкзак, снова вылез из палатки и подошел к умывальнику, который находился в левом углу аудитории. Умывальник представлял из себя шланг с краном, а в полу - водосток, чтобы здесь не случилось потопа. Парень умылся и подсел к курсантам, которые собрались кругом в центре аудитории.
– Давайте познакомимся, всё-таки нам придется жить вместе, - осмотрел всех блондин и широко улыбнулся.
– Я начну первый. Меня зовут Кирилл Сафронов, - парень был тощий, маленького роста, и все, что его выделяло, это милая мордашка и яркие зеленые глаза.
– Виктор Пронин, - другой парень, что представился, был высоким и подстриженным почти под ноль.
– Маргарита, - кротко проговорила девушка, следующая по очереди, - пухленькая, с розовыми щечками и туго заплетенной каштановой косой. У некоторых в клане не было фамилий: так обычно бывало у сирот.
– Екатерина Ульман.
–
– Рад знакомству.
– Влад, - перевел на него взгляд Кирилл, - ты сын Стража?
– Да, - кивнул тот.
Не успел Кирилл задать Владу следующий вопрос, как раздался неприятный, заставивший многих вздрогнуть скрип. Дверь открылась: в проходе стоял Евгений Константинович. Он махнул рукой, подзывая их.
– Вставайте, - нехотя скомандовал он.
– Сегодня огнестрельное и рукопашные бои. Я познакомлю вас с вашими тренерами... Быстрей выходите! За моей спиной толпа, которая ждет только вас!
Ребята подорвались на месте и выбежали из аудитории. Они спустились на второй этаж, где их ждали пять мужчин в черных плащах. От них веяло недовольством, даже какой-то скрытой опасностью и крепким перегаром. В клане мужики любят выпить, особенно по вечерам.
– Вам нужно поделиться на пять групп, - обратившись к спустившимся, Евгений Константинович подошел к мужчинам.
– С сегодняшнего дня они, - он кивнул на тренеров, - ваши палачи. Кто будет ныть - будет драить сортир. Кто будет показывать свой характер - будет драить клетки с монстрами. Кто решит, что это не для него - сначала отдраит сортир, потом клетки, и только потом уйдет отсюда. На этаже пять аудиторий. Мужики, - бросил он "черным плащам", - выбирайте.
Влад узнал одного из пяти. Длинные белые волосы, пронзительные карие глаза, пугающие, и, странным образом, имеющие свойство зачаровывать, мускулистое тело, из-за которого надетые вещи казались не по размеру. Прозвище у него было "Цыган" - старый друг отца, который был в его отряде и прошел с ним через огонь, воду и медные трубы. В детстве Влад очень боялся его из-за ненормального цвета волос и называл "старым", но со временем смог привыкнуть к его обществу и даже с ним подружиться. Характер, правда, у мужчины был весьма специфический. Он мог смеяться, а через пару минут уже рвать и метать, злиться как зверь, разнося все у себя на пути. Ну, а если Цыган пил, то это была полундра, дикий буйвол на корабле. Мужчина объяснял свою перемену настроения достаточно мудрено, и Влад все равно не понял, что тот имел в виду: "Перехитри лису - познаешь хитрость, побори медведя - познаешь силу, загрызи волка - познаешь кровь, - по этим правилам живу и я, из-за этого и характер такой. Добрый, но хитрый. Всегда за всеми наблюдаю и ищу способ убить, ведь друг в наше время может оказаться и недругом. Злой, но сильный, зря кричать не буду - по морде получат без предупреждения. Смертоносен в своей работе - просто так кровь ни у кого не прольется, а если человек нарушит два первых мои правила, то третьего ему тогда не избежать. Разве что только это не монстр, потому что для них у меня другие правила". Остальных мужчин Владислав не знал: двое худых, как спички, и похожих друг на друга, как две капли воды. Двое полных, но отличных друг от друга: один блондин с сальными космами и без трех передних зубов, а второй - брюнет с чистыми волосами и, на удивление, белоснежной улыбкой.
– Влад, подойди ко мне, - махнул рукой Цыган, и парень послушно приблизился к нему.
– Давно не виделись, мелкий. Как батя поживает? А то меня закинули в этот детсад на целых три месяца, хоть плачь!
– И тебе не хворать, Старый, - дружелюбно и в шутку произнес Влад.
– С отцом все хорошо, он говорил, что ты здесь будешь, - Цыган прищурился, глядя на Владислава. Он хотел задать один очень важный вопрос, на который, однако, Влад сразу же ему ответил, словно предугадав еще не сказанное.
– Я все знаю. Отец мне рассказал, почему ты здесь.
– Цыган!
– усмехнулся беззубый и вальяжно подошёл к старому знакомому Влада.
– Поцыков выбирай, а то, это, гляди,- он сплюнул на пол, - разберут всех, да ныть начнешь.
У Цыгана набухли вены на лбу, он медленно развернулся, положил свою ладонь на плечо беззубому, набрал воздуха в легкие, и пошло-поехало:
– Крыса ты беззубая, будешь мне указывать? А? Да я тебя, скотина, на куски порву и монстрам за стеной скормлю, чтобы хоть кто-то порадовался твоему существованию, - Цыган сжал его плечо. Щербатый стоял в растерянности: не ожидал он такого. Он начал бросать отчаянные взгляды на стоявших рядом номеров, чтобы они, в случае чего, помогли ему, но те уже молча посылали его на все четыре стороны. Они-то знали, кто такой Цыган, и на что он способен.
– Чё глазами стреляешь, супермен? Не смотри, не помогут. Один здесь поляжешь.
– П-п-прости, - задрожал беззубый.
– Честное слово, не хотел. Помилуй!
Цыган тут же изменился в лице, напряжение пропало.
– Ну ладно, так уж и быть. С тебя самоделка автомата и ствол, - он задумался, уперев подушечки большого и указательного пальца в подбородок.
– "ТТ" пойдет, - Цыган убрал руку с мясистого плеча коллеги по несчастью и похлопал по нему.
– Выбирайте людей, я возьму последних. С Владом хочу потрещать, давно эту мелочь не видел.