Кровавый Джек: Обретённый Путь
Шрифт:
Голова стала кружиться, а к горлу подступал тошнотворный комок. Мне плохо. Очень плохо. Я больше не могу это вынести. За один день столько всего произошло, что невольно начинаешь сомневаться в реальности происходящего. Может быть, я всё же когда-то умерла и теперь просто нахожусь в Аду?
— Так… — продолжал дозорный. — Для начала придумаем тебе имя. Чтобы оно уже звучало и говорило само за себя. Хм…
— У меня уже есть имя! Я Рэд Джекит!
— Нет-нет-нет, — звонко засмеялся мужчина, махая рукой перед лицом. — Тебе надо пиратское имя. Звучное, чтобы за твою голову дали награду. Пару преступлений тебе
— К-к-казнить?! — Я мечтала о том, чтобы мне это только показалось. Но нет. Дозорный согласно кивнул, продолжив заполнять анкеты.
— Как, ты говоришь, пираты к тебе обращались? — Я не ответила. — Ах, да! Джек! Сойдёт для начала, там мы ещё что-то придумаем. Ну что, Джек? Можешь меня поздравить. Завтра, как только тебя казнят на эшафоте как одну из накама Пиратов Кида, я получу повышение! Ура!
— Вы… вы убьёте меня только ради какого-то дерьмового повышения?! Да вы безумец!
— Вот только не надо тут из себя невинность строить! — крикнул тут же на меня дозорный. — Ты прожила с пиратами на одном судне больше трёх месяцев и хочешь сказать, что твоя совесть чиста? Да ты пропахла пиратским дерьмом с головы до ног! И сама такой же стала! Если я избавлю мир от тебя, то он мне ещё за это спасибо скажет!
Что же сегодня за день? Он просто полон безумства. Я буквально чувствовала, как моя психика медленно и безвозвратно разрушается. От отчаяния, ужаса, обиды и душевной боли мне хотелось кричать и рыдать, причём так сильно, что единственное, что мне удавалось — это смеяться. Сначала это было небольшое хихиканье, потом оно переросло в звучный смех, а дальше я так громко расхохоталась, что стала больше походить на безумца. Даже дозорный на мгновение замер, обескураженный моим поведением, после чего это его стало раздражать, и он, не жалея сил, ударил меня по лицу раскрытой ладонью.
Странно, но это немного помогло. Физическая боль позволила сохранить хотя бы остатки разума, собрать их воедино и сосредоточиться на новом источнике гнева — дозорном. Во рту тут же почувствовался сладковато-солёный привкус крови.
Дозорный тем временем вернулся к своему столу, достал ден ден муши и стал набирать разные номера, сообщая всем постам, что завтра в полдень на центральном эшафоте города, свершится правосудие: казнят одну из приспешниц Юстасса Кида. После капитан подошёл к стене, где висело высокое зеркало в полный рост, и стал крутиться перед ним, всё время напевая себе: «Я коммодор!»
— Этот мир… — почти шёпотом начала я, смотря куда-то в пол, однако дозорный замолчал и с недовольством посмотрел на меня. — Этот мир прогнил насквозь! Нет ничего, что сохранило бы свой истинный невинный облик. Словно я оказалась в самом мрачном лесу, который только попадался мне в жизни. Убей или будешь убит — вот и вся истина. Вот только в лесу нет лжи и предательства. Там каждый знает, какую он роль исполняет, и в этом его правда. Волк не сможет притвориться и стать зайцем, как и заяц не может стать волком. Но люди… совсем другая стихия.
— Что ты там мямлишь, пиратка? — крикнул в мою сторону дозорный, явно недовольный тем, что я говорю.
— Пиратка?! Хе-хе-хе, — мой смех был слегка приглушен, но всё-таки отчетливо слышен. — Да, чёрт возьми! — я приподняла голову и с нескрываемым
— Значит, решила играть в открытую?! — усмехнулся дозорный, подходя ко мне и с силой хватая меня за подбородок. — Отлично, — усмехнулся он. — Давно пора повытравливать таких крыс, как ты, с Гранд Лайна!
Я не могла коснуться его, не могла ударить, хотя этого очень хотелось, однако осталось то, что я всё ещё могла сделать. Набрав воздуха в лёгкие и собрав во рту побольше слюны, я резко плюнула дозорному прямо в лицо. Слюна смешалась с моей кровью от того, что дозорный разбил мне нижнюю губу, поэтому плевок стал вдвойне отвратительнее. Мужчина с брезгливостью в голосе воскликнул и стал быстро вытирать лицо носовым платком, вынутым из кармана.
— Тварь! — крикнул дозорный и вновь нанёс звенящий удар рукой по щеке. Удар был таким сильным, что я невольно отстранилась всем телом, чуть не перевернув стул, на котором сидела. — Это было последней каплей! Но даже у меня есть предел в терпении. Завтра в полдень тебя казнят. И не просто казнят, а сожгут на костре! Уж я об этом позабочусь! А теперь… ЛЕЙТЕНАНТ!
— Да, капитан! — отозвался молодой дозорный, который в эту же секунду вбежал в кабинет.
— Отведите пленника в тюрьму! — приказал вышестоящий, усаживаясь обратно за свой стол. — И будьте осторожны, она плюётся.
— Э? Пленника? — Дозорный неуверенно посмотрел в мою сторону. Ещё вначале я была простым свидетелем, с которым его капитан любезно беседовал несколько часов, а теперь пленник, но капитан дозорных не дал молодому парню долго размышлять над этим.
— Исполняй! — прикрикнул он, ударив кулаком по столу.
— Есть! — отозвался тут же лейтенант, после чего подошел ко мне и надел новые наручники из кайросеки, чтобы освободить от стула.
И вот теперь, когда меня вели вдоль узких выкрашенных в белый и голубой цвет коридорах, я вспоминала шутку Кида, что если надо, я могу и самого чёрта обыграть. Вот только сегодня я поставила всё не на ту «лошадку». Однако ставки сделаны. Вы проиграли, и теперь ждёт вас тюрьма и эшафот.
Меня прикрепили к сырой каменной стене, усадив на пол, а руки задрали над головой. Темница была просторной и тёмной, из-за чего я не понимала, где её конец, а где начало. Под собой я ощутила немного соломы, но толку от неё всё равно никакого. Рядом поставили стакан с водой и кусок ржаного хлеба, вот только как мне есть и пить, если руки скреплены кандалами из кайросеки над головой? Скорей всего, это просто издевательство. Насмешка над тем, кто и так завтра умрёт.
Бессмысленно. Всё что я до этого делала — бессмысленно. Всё чему меня учили, всё, во что я верила, всё, о чём мечтала и на что надеялась — бессмысленно. Моя жизнь разрушена до основания, словно карточный домик, что сдуло мимолётным ветерком. Остались только воспоминания.
По идее я должна рыдать, кричать, злиться и обвинять во всём пиратов, но… ничего нет. Вообще ничего! Я даже боли больше не чувствую. Внутри одна лишь пустота. Сквозная дыра, да такая большая, что туда может поместиться пушечное ядро. Слёз нет, надежд нет, желания жить тоже нет. Так может, оно и к лучшему? Завтра в полдень я буду сожжена, как какая-то ведьма, про которых читала раньше в сказках. Какая ирония.