Кровавый Джек: Обретённый Путь
Шрифт:
Тем временем капитан дозорных продолжал свою речь:
— Вы не смотрите, что у этой девушки невинный вид. За её плечами более сотни безжалостных убийств, а среди жертв есть и женщины, и старики, и даже невинные дети!
При каждом произнесённом слове выражение лиц толпы изменялось, принимая всё более пугливый, наполненный ужаса вид. Дозорный специально делает так, чтобы толпа меня ненавидела, чтобы люди смотрели на мои муки, но не испытывали ни капли жалости или сострадания. Казнь становилась обычным цирковым шоу.
— И имя ей — Красный Джек! — воскликнул дозорный, указав в
— Пф! — усмехнулась я так, чтобы капитан меня услышал. — Не блеснул оригинальностью.
Моё замечание задело дозорного, поэтому он, развернувшись к эшафоту, деловым вальяжным шагом направился в мою сторону.
— Мертвецов не спрашивали, — бросил он тихо, отведя маленькую ден ден муши в сторону, после чего тут же вернул её обратно. — Но по правилам нашего великого и могущественного правосудия мы должны дать даже такому чудовищу последний шанс покаяться перед смертью. Сознаёшься ли ты в своих преступлениях? — Стоило мне набрать воздух в рот, как ден ден муши быт тут же отодвинут в сторону. — Лучше тебе сознаться, пиратка!
— Хе, и что же меня заставит так поступить, если я этого не делала? — с усмешкой спросила я.
— Ну, например то, что тебе не придется видеть смерть мальчишки, — всё таким же шёпотом произнёс дозорный. — По плану его ждет виселица, но я могу и передумать, благодаря чему люди увидят сразу два огненных шоу. И твоё будет последним. Ну, так что?
Ден ден муши был возвращен на своё положение и оказался прямо перед моим лицом. Понятно… Мы в любом случае будем сегодня казнены, вопрос в другом: как? Со мной-то всё ясно, но Диего… ему же всего каких-то пятнадцать лет. С неуверенностью закусив нижнюю губу, я всё же сдалась и приняла условия дозорного.
— Я сознаюсь во всех совершённых преступлениях, — произнесла я, и мой голос эхом отозвался по всей площади. — Моё имя Джек, и я являюсь членом команды Пиратов Кида. Всё, что было тут сказано ранее — правда.
— Прекрасно! — пропел дозорный, отодвигая в сторону ден ден муши.
— Чудовище! — крикнул кто-то из толпы.
— Монстр!
Выкрики доносились отовсюду, но были не менее яростными.
— Сжечь её! Сжечь чудовище! Из-за таких как ты, мы не можем спокойно выпускать детей на улицу! Сжечь её! Сжечь!
Кто-то из местных жителей не выдержал и стал швырять в мою сторону различные предметы. С уверенностью сказать не могу, но, кажется, это были гнилые овощи и фрукты. Несколько снарядов попали мне на одежду, оставив после себя влажный след с запахом гнили. И только секунд через двадцать капитан дозорных предпринял попытку успокоить людей, сказав, что им не стоит опускаться до моего уровня.
Люди тут же послушались дозорного, успокоив свой пыл, и только тогда, когда над площадью возникла гробовая тишина, обвинитель во всё горло прокричал:
— Привести приговор в исполнение! Сжечь пирата!
И наступил тот самый момент, который я ждала с замиранием сердца и ужасом в сознании. Должна признать, что я до конца так и не могла поверить в то, что это происходит именно со мной. Как обычно люди думают? Что это может быть с кем угодно! С соседом, знакомым, другом или просто каким-то левым человеком, чьего имени ты даже не знаешь. Повторюсь:
К сложенным вокруг меня дровам и хворосту стал подходить высокий мускулистый дозорный с факелом; у него единственного маска палача была чёрной. Каждый его шаг эхом отдавался в моём сознании. Когда дозорный нагнулся с зажжённым факелом к дровам, я рефлекторно стиснула зубы и зажмурилась, чтобы не видеть этого, однако кое-что я всё же увидеть успела.
За секунду до того, как огонь коснулся дров, у всех над головами что-то резко просвистело. Никто не понял, что это было — звук был звонким и не похожим ни на что. Возможно, я бы тоже ничего не заметила, если бы в эту секунду не стояла лицом к лицу с поджигателем. Ровно три небольших пули пролетело по воздуху и с невероятной скоростью впились в грудь дозорного, отшвырнув его силой удара практически через всю площадь. При ударе факел вырвался из рук палача и отскочил в сторону толпы.
Раздался громкий женский крик, и над площадью взвился гул непонимания того, что только что могло произойти. В том, что это были пули, уже никто не сомневался. Палач пал на землю уже мёртвым. Однако ни выстрелов, ни запаха пороха не было. Тогда как? Кто осмелился? Толпа была на грани того, чтобы начать паниковать.
— ДЖЕ-Е-ЕК!!! — услышала я до боли знакомый, срывающийся на рык гневный крик. — КАКОГО ЧЁРТА ТЫ ТУТ НАГОРОДИЛА?!
— Кид?! — не поверила я своим ушам.
Толпа стала разбегаться в разные стороны, открывая мне вид к Юстассу Кида; он размашистым шагом шёл через всю площадь, держа в одной руке револьвер, а в другой — свой кинжал. Пират был в ярости и не скрывал этого. Каждый, кто пытался перегородить ему путь, был в ту же секунду убит или ранен — Кид даже не смотрел на тех, кто нападал на него. Всё его внимание было сосредоточено на мне. Вот только от такого внимания мне стало как-то не по себе.
Одна женщина в форме дозорной с криком «Смерть пиратам!» попыталась напасть на Юстасса с катаной наперевес, в ответ на что пират отправил её в бессознательный полет лишь одним ударом кулака в лицо.
— ДЖЕ-Е-ЕК!!! — рычал пират, да так громко, что я чувствовала дрожь самого эшафота под ногами.
В голове возникла тысяча вопросов, и ни один не получал своего ответа. Я даже толком не знала, как правильно сформулировать свой вопрос. Только «Как?», «Что?», «Почему?», «Когда?..» Я была уверена, что больше никогда не увижу его, но нет — вот он! Идёт сюда, убивая любого, кто осмелится остановить его. В какой-то момент пули в револьвере кончились, и тогда он просто перешёл на рукопашный бой с кинжалом.
Каждый, кто видел Юстасса Кида в эту секунду, прекрасно понимал, что перед ним не человек, а самый что ни на есть…
— ОН ДЬЯВОЛ!!! — кричали люди, убегая от пирата как можно дальше.
— Так и знал, — неожиданно услышала я тихий голос капитана дозорных, что в свою очередь наблюдал за пиратом, улыбался и как бы вскользь озвучивал свои мысли. — Так и знал, что он не останется в стороне. Давай… подойди ещё ближе — и ты мой!
О чём это он? То есть он предполагал, что Кид явится сюда? Тогда это значит…