Кровавый Джек: Обретённый Путь
Шрифт:
Боже мой, я была на грани жизни и смерти только за этот день столько раз, что даже не знаю, что делать в первую очередь: смеяться или плакать? Я вообще уже как-то привыкла к этой опасности. Она больше не так сильно пугает меня. Но разве это нормально? Это равносильно тому, что ты живёшь на вулкане, который периодически сотрясает землю. Сначала пугаешься, бьёшься в истерике и молишься всем известным богам, но потом просто не обращаешь на это внимания.
Зайдя к себе в каюту, я переоделась в естественный для меня костюм. Странно, но, кажется, Вайя стал изучать медицину. Это никто не заметил, однако он пару раз заходил ко
Наступило время ужина, и я отправилась в сторону капитанской каюты. Как обычно, сначала постучалась и, не дожидаясь ответа, вошла внутрь. Кид опять стоял около иллюминатора и смотрел через стекло на бескрайние просторы моря. Судя по моему прошлому опыту, я могла сказать, что Юстасс Кид о чём-то думает. И не просто думает, а о чём-то серьёзном. Он словно мина, которую слегка заденешь — и рванёт так, что мало не покажется. Его лоб нахмурен. Губы искусаны. Что же заставило капитана пиратов так нервничать? Неужели в сундуке совершенно не то, на что он надеялся?
Это плохо. Мне надо как-то задобрить его. Приготовить то, что заставит его стать мягче по отношению ко мне. Осмотрев продукты, заранее приготовленные перед кухонным столом, я убедилась, что в моём ассортименте всё есть. Отлично, значит, можно приступать.
Готовка заняла, как обычно, довольно много времени, но Юстасс не торопил меня. Он даже не смотрел в мою сторону, хотя обычно именно это, мне казалось, ему нравится — смотреть. Наконец-то, когда тарелка со звоном опустилась на металлическую поверхность стола Кида, пират соизволил обернуться и взглянуть на то, что я для него приготовила.
— Голубцы? — удивлённо спросил он, нахмурив лоб еще сильнее. Ладони пирата тут же стиснулись в тугие кулаки. Весь его вид говорил о недовольстве и злости.
Почему он так удивлён? Я думала, ему нравятся голубцы. Сам же сказал сегодня… или, может быть, именно по этой причине? Скорей всего, он даже не заметил того, что я готовила, так как аромат, который он чувствовал в туннелях, до сих пор мерещится ему.
Я поспешила убрать тарелку. Лучше приготовлю что-нибудь другое, пока окончательно всё не разрушила.
— Извини, — коротко бросила я, берясь за края блюда, но мою руку тут же перехватили.
— Оставь, — приказным тоном произнес Кид, после чего сел за свой стол.
Уже по сложившейся традиции я села рядом с ним и тоже принялась за еду, что сама приготовила. Мы ели молча, нарушая тишину лишь звоном столовых приборов. Но после того как Кид доел последний голубец, я услышала то, что заставило меня на миг забыть, как надо правильно дышать.
— Спасибо.
Такое короткое слово, но… Юстасс Кид впервые поблагодарил меня! Впервые! Я на их корабле уже около месяца и никогда не думала, что услышу хотя бы словечко благодарности от пирата. Особенно от такого, как он.
Видно, Кид тоже не ожидал подобного от себя, поэтому он отвернулся в сторону и лишь махнул мне рукой, давая понять, что я свободна. Он не желал вести сегодня беседу? Однако именно сегодня побеседовать желала я. Встав со стула
— Кид, ты нашёл свой сундук. — Пират медленно перевёл на меня взгляд, под которым каждому становилось не по себе, но я не собиралась отступать. Пора уже кончать с этой игрой. — Я больше не нужна тебе. Ни как лесник, ни как охотник, ни как библиотекарь. Я не убийца, не грабитель, не вор и, в конце концов, я не пират. Поэтому я прошу… отпусти меня! Высади на первом же попавшемся цивилизованном острове, а дальше я не пропаду. Прошу тебя! Не убивай! Я делала всё, что ты мне велел. Помогала, выполняла работу с документами, защищала корабль, как и все, а теперь прошу лишь одного — освободи меня.
Пират слушал это, не перебивал, не кричал, однако его глаза хищно сощурились, а зубы оскалились.
— Ты умоляешь меня пощадить твою жалкую жизнь?! — с рыком спросил Кид, вскочив из-за стола и со звоном ударив кулаками о металлическую поверхность стола.
Я знала, что Кид ненавидит трусов. Слабость и трусость — единственные вещи, которые он презирает в этом мире. Однако это не трусость, а желание жить.
— Если надо, — спокойным тоном произнесла я, — то я готова на колени перед тобой встать и повторить свою просьбу снова. Я не пират, Кид! Я просто обычный человек, который любит лес. Я хочу свободы! Зачем я тебе нужна? Ну, зачем?
— Зачем, спрашиваешь?! — закричал Кид, после чего сорвался с места и за долю секунды оказался передо мной, схватив одной рукой за правую руку, чтобы я не сбежала, а второй обхватил меня со спины, прижав к себе. Я даже не успела и звука произнести, как мы оказались на его красной кушетке.
Кид придавил меня к кушетке своим телом, впившись в мои губы. Назвать это поцелуем я никак не могла. Он был жаден, ненасытен и причинял боль. Всё стало ясно: ему не нужен клерк, или лесник, или, на худой конец, библиотекарь. Ему просто нужна баба на ночь. Стану подстилкой — возможно, не убьют. А если буду сопротивляться… да как тут начнёшь сопротивляться против двухметрового мужика? Моё тело и так измучено сегодняшними событиями. Сил на что-либо ещё нет совершенно. Боюсь, если я даже попытаюсь, мне причинят еще больше боли, а потом всё равно убьют. Так или иначе, насилия не избежать.
Губы Кида спустились ниже к шее. Он и тут не церемонился. Оставлял сильные засосы, прокусывал кожу до крови, а потом тут же слизывал её. Всё это казалось мне омерзительным. Словно зверь, который вцепился в моё горло и наслаждается пиром. На этом пират не остановился и протиснул свою левую руку мне под кофту и лифчик. Секунда — и теперь я ощутила резкую боль в правой груди: Юстасс так сильно стиснул её, что я чуть не взвыла от боли, но вовремя успела сомкнуть плотнее губы, подавляя крик в себе.
Каждая мышца под кожей от его прикосновений буквально завязывалась морским узлом. Я закрыла глаза и отвернулась, молясь и богу, и чёрту, чтобы это быстрее закончилось. Получить удовольствие? Нет. Я не могу. Меня всю трясёт от ярости, гнева и отвращения. Я столько всего сделала для него, и вот она — благодарность? Поимеет меня как последнюю проститутку, а дальше что? На корм морским королям?
Моё напряжение не осталось незамеченным. Кид замер и приподнял голову, посмотрев в мои глаза. Он улыбался. Как же я ненавижу эту его самодовольную улыбку.