Кровавый глаз

Кристиан Джайлс

— Эй, Гуннлауг, Белый Христос корчит лицо от боли или улыбается? — спросил я и с натянутой улыбкой кивнул на гобелен, висящий в дальнем конце залы.

— Если этот слабак способен улыбаться, когда его руки и ноги прибиты гвоздями к дереву, то он хоть какой-то бог. — Гуннлауг распахнул пасть, громко рыгнул, допил последнюю каплю честного меда и вытер бороду тыльной стороной ладони.

— Подойду ближе, чтобы разглядеть хорошенько, — сказал я, оторвался от скамьи и направился к льняным занавесям, шатаясь будто пьяный, чтобы не возбудить

подозрение Эльдреда.

Я стоял, вглядывался в выцветшие нити, которыми было вышито лицо Христа, гадал, действительно ли мертвые глаза Белого Бога судят меня за грехи, затем протянул руку и отдернул занавес. Мне в лицо вонзился кулак, и вперед посыпались англичане.

— Смерть язычникам! — кричали они.

Внезапно весь зал ощетинился мечами, копьями и оскаленными зубами.

— Один! — взревел ярл.

Скандинавы вскочили с длинных скамей и принялись швырять в лица англичанам кубки и миски.

— Нет! — крикнул Сигурд, но англичане уже выхватили мечи, спрятанные под соломой, устилающей пол.

Они в мгновение ока сразили наповал Сигтригга и Ньяла. Несколько человек бросились перекрывать главный вход, но Флоки Черный перехватил одного из них и набросился на него, словно волк, раздирая голыми руками.

— Я вырву из груди твое сердце! — прорычал Сигурд Эльдреду, который стоял за спиной огромного воина с серебряными браслетами на руках.

Великан рассекал мечом воздух, не позволяя скандинавам приблизиться. Тут дверь слетела с петель и повалила на пол Эльдреда вместе с его телохранителем. Рядом с англичанами растянулся на соломе Свейн Рыжий. Скандинавы бросились к своим мечам и секирам, англичане в ярости преследовали их, рубя и коля.

В суматохе мне удалось схватить клинок, и я крикнул:

— Сюда, Сигурд!

Ярл выхватил у меня меч и с ревом набросился на людей Эльдреда. Мне уже приходилось видеть, что скандинав не ведает страха смерти, если у него в руках оружие. Мне в лицо вонзился чей-то локоть, и кровь хлынула так, что ослепила меня. Я наткнулся на груду зловонных внутренностей, поскользнулся и постарался удержаться на ногах под градом ударов коленями и сапогами. Каким-то образом мне удалось выбраться в темный угол зала, где солома была испачкана испражнениями умирающего норвежца, добавлявшими свою вонь к запаху дыма, дерева, крови и сладкого меда.

Бьярни и Бьорн находились в самой гуще англичан, кололи и кромсали их столовыми ножами, отчаянно стараясь расчистить место для работы мечом. Флоки Черный пригнулся, ушел от рубящего удара, а затем рассек клинком горло противника. Улаф с такой силой рубанул англичанина топором, что рассек его пополам до самого пояса.

Я дрожал, стоя у стены и вытирая с лица кровь липкими руками. Какое-то мгновение назад мы сидели за столом Эльдреда, теперь скамьи стали скользкими от крови, а зал наполнился безумием. Люди кричали, в полумраке стоял запах распоротых внутренностей и смерти. Затем, подобно убежавшему вареву, выплеснувшемуся из котла и загасившему

огонь, бой достиг пика и затих. Наступила тишина, нарушаемая лишь судорожным дыханием. Скандинавы и англичане разделились на окровавленные кучки. Пол между ними устилали убитые.

— Бросайте оружие, язычники! — прорычал Эльдред. — Довольно убивать друг друга!

Он вышел из схватки без единой царапины и сейчас стоял в середине строя англичан, который все больше раздувался. Новые и новые воины входили в затянутый дымом зал через дверь, скрытую занавесями с изображением Христа.

— Сигурд, на улице полно этого козлиного дерьма, трахающего троллей, — тяжело дыша, произнес Улаф и указал на главный вход, где теперь благодаря Свейну Рыжему не было двери.

Кормчий с невозмутимым лицом повернулся к Сигурду и заявил:

— Но моя жена вселяет мне в живот больше страха, чем все эти англичане.

— Свейн, чем ты там занимался? Вязал платок для своей матери? — спросил Сигурд, бросив взгляд на толстую дубовую дверь, лежащую на полу, покрытом соломой.

Светлая борода ярла была перепачкана кровью, но не его собственной.

— Никто не должен войти с той стороны, ты меня слышишь? — заявил предводитель, и Свейн угрюмо кивнул. — Улаф и Олег, вы стоите рядом с Рыжим. Если я увижу у себя за спиной англичанина, то вам придется возвращаться к своим женам вплавь.

Трое скандинавов расправили плечи и застыли на пороге зала, своими мечами приглашая англичан шагнуть навстречу смерти.

Люди Эльдреда выстроились во внушительную линию шириной во весь зал и глубиной в три человека. Это были не только крестьяне и ремесленники. Часть англичан составляли воины, хорошо вооруженные, с добротными мечами и шлемами, кое-кто даже в кольчуге, хотя у большинства имелись лишь кожаные доспехи. Эти люди умели убивать, и Сигурд это понимал. Несомненно, он также уразумел и то, что западня, в которую мы попали, была тщательно подготовлена.

— Сегодня ночью мы будем пировать в Валгалле! — крикнул ярл.

Его люди дружно повторили это слово:

— Валгалла! Валгалла! — и принялись выбивать мечами о щиты ритм смерти.

Я ухватился за гладкий деревянный столб и с трудом поднялся на ноги. Тут Сигурд повернулся ко мне, и я почувствовал стыд за то, что прятался в темном углу словно мельничная мышь.

— Этот мальчишка тут ни при чем, Эльдред, — громко проговорил ярл. — Мы убили его родных и забрали юнца с собой.

Я вышел из тени и вытер липкие от крови руки о штаны. Меня трясло.

— Он носит на шее изображение вашего лживого бога, — заявил Эльдред и скривил рот, демонстрируя отвращение.

Сигурд поднес руку к шее и обнаружил, что амулет, изображающий Одина, исчез. Он был потерян в бою, но я подобрал его с пола, и теперь эта штучка висела у меня на груди. Глаза Сигурда сверкнули, рот растянулся в волчьем оскале.

— Парень, передай Одину, что мы сегодня воздадим ему славу, — сказал он.