Кровавый глаз
Шрифт:
Когда я пришел в себя, меня тотчас же захлестнула свежая волна боли. Я едва не захлебнулся в собственной рвоте.
— Ворон, это всего лишь кровь, которую ты проглотил, — участливо промолвил Свейн. — От этого всегда выворачивает. Мы уложили тебя на бок, но ты все равно, наверное, наглотался ее.
Я осторожно поднес руку к распухшему подбородку и сломанному носу, сплюнул кровь и спросил:
— Красиво я выгляжу?
Мой нос распух так, что стал чуть ли не втрое больше нормального. Он был забит
— Красивыми остались лишь твои волосы, Ворон, — со смехом сказал Свейн. — Но ты тоже сломал Аслаку нос, и он этому совсем не рад.
— Да уж, это хоть как-то облегчает боль.
Я слабо улыбнулся, хотя совсем не мог дышать носом, а мой рот был полон металлическим привкусом крови.
— Он меня здорово избил, Свейн.
Остальные норвежцы сидели вокруг трех потрескивающих костров, тихо переговаривались и играли в тафл.
— Да, он тебя поколотил, — подтвердил Свейн и кивнул. — Но ты усвоил хороший урок.
— Вот как? — удивился я, но тут же поморщился от острой боли, стрельнувшей в голове.
— Конечно, парень. Можно выучиться сотне выпадов, ударов, обманных движений, но от всего этого толку будет не больше, чем от дырявой ложки, — нахмурился Свейн. — Или от гребня без зубьев, — добавил он, показывая мне свой старый гребень из оленьего рога. — Врага валит на землю слепая, бешеная ярость. Ты сбил Аслана с ног и мог его прикончить. — Свейн пожал широченными плечами. — В следующий раз ты так и сделаешь.
— Это тебе спасибо, Свейн, — сказал я, ибо понимал, что без помощи рыжего великана мне не удалось бы повалить Аслана. — Но я хотел бы сделать это сам.
— Этот коротышка мне никогда не нравился, — снова пожал плечами Свейн и принялся расчесывать густую рыжую бороду. — Когда мы были детьми, Аслак обесчестил мою сестру. Разумеется, он это отрицает, но я не такой тупой, каким меня считают.
Я попытался представить, как должна выглядеть сестра Свейна, и усмехнулся, несмотря на жуткую боль. Красивой она у меня никак не получалась.
— А ты заботишься о своей сестре, да, Свейн?
Свейн кивнул, выдернул клок спутавшихся волос, широко раскрыл глаза и ответил:
— Конечно, хотя в этом нет особой необходимости. Размерами она еще больше меня.
Налетевший свежий майский ветерок зашелестел листвой буков и дубов и принес протяжное жуткое уханье совы. Какой-то воин, сидевший у костра, передвинулся в сторону. Оранжевые отсветы упали на пятна крови, буревшие на моей рубахе.
— Где Эльхстан? — спросил я, отхаркнул еще один сгусток кровавой слизи, приподнялся и всмотрелся в лица, озаренные мерцающим светом.
В тени под буком, где старик заснул, его не было видно.
— Может быть, ушел по большой нужде. — Свейн почесал живот.
— Надеюсь, он вырезает для меня изогнутый меч, чтобы я мог сразиться с Аслаком,
Однако на душе было неспокойно. Внезапно мне стало страшно за старика. На меня накатила новая волна тошноты. Я встал, содрогаясь в рвотных позывах, но мой желудок был пуст.
Я лишь снова сплюнул кровь, вытер рот и сказал:
— Надо бы поискать его.
Я прошел через лагерь, выслушивая насмешливые замечания воинов, изредка перемежаемые поздравлениями. Когда я проходил мимо Аслака, тот угрюмо кивнул. Нос у него не выглядел сломанным, однако Свейн заверил меня, что моему противнику тоже досталось, поэтому я ухмыльнулся в ответ.
Наконец я присел на корточки рядом с Брамом и спросил:
— Ты не видел Эльхстана?
Тот, как обычно, пил мед, но даже когда он бывал пьян, от его взора мало что укрывалось.
— Не замечал его с тех пор, как ты плясал с Асланом, Ворон, — ответил Брам, поджимая губы. — Теперь, когда ты об этом заговорил, я припоминаю, что и старик Асгот куда-то пропал. — Он нахмурился и покрутил головой, всматриваясь в воинов, рассевшихся кучками вокруг костров. — Глума тоже нет, как и Эйнара Страшилища.
— Да и Флоки Черного, — добавил я.
— Нет, парень. Он стоит в дозоре вон там, — сказал Брам, указывая на север, где задолго до появления человека из земли вырвалась высокая скала.
Оттуда все окрестности были видны как на ладони. Поэтому Сигурд в эту ночь удовлетворился всего одним дозорным.
— Хочешь, я пойду с тобой? — предложил Брам, но я отрицательно покачал головой. — Я совсем не устал, — все равно сказал он, кряхтя и поднимаясь на ноги. — Мне нравятся наши прогулки. Помнишь последнюю?
— Тогда англичане вытерли о твое лицо свои сапоги, — с усмешкой сказал я.
Брам нисколько не обиделся и заявил:
— Парень, да тебе нужно быть скальдом! Ты умеешь приукрасить правду. — Он споткнулся и вытер глаза. — Что-то эль сегодня оказался слишком крепким. Ладно, пошли, Ворон, пора летать. — Норвежец раскинул руки. — Давай разыщем твоего старика, пока он не провалился в кабанью нору. Вот, возьми, — сказал он, протянул мне копье и схватил свое.
По мере того как мы удалялись от лагеря, голоса затихали, запах дыма сменялся терпким ароматом коры и опавшей листвы. Полная луна была просто огромной, но черные облака, накатывающиеся на нее, то и дело заслоняли струи серебряного света, проникавшие сквозь зеленый полог. Мы осторожно раздвигали копьями низко нависшие ветви и шли к скале, где дежурил Флоки Черный.
Вдруг Брам остановился, и я услышал, как он обрывал с дерева листья.
— Пожалуй, я подожду здесь, — сказал Брам, спустил штаны и присел на корточки. — Лягни Флоки по яйцам, если он храпит на посту, — заявил он и громко пукнул.