Кровавый глаз

Кристиан Джайлс

— Ров не составит проблем для твоих дружков, но стены выглядят достаточно прочными, — пробормотал Маугер. — Яйца и задница! — завопил он, случайно вляпавшись в свежую коровью лепешку. — Без приглашения вы внутрь не попадете, — добавил телохранитель олдермена, вытирая сапог о клочок травы, торчавший рядом с тропой.

— Стены сгорят, — сказал я, вспоминая Эбботсенд, угодивший в объятия желтого пламени.

Через пару минут, которых не хватило бы на то, чтобы оперить стрелу, мы уже стояли у ворот крепости короля Кенвульфа. Я даже не успел подумать, а не повернуть ли обратно.

Моя спина между лопатками покрылась холодным потом. Маугер вдруг показался мне чужим и зловещим.

— У нас важные известия для короля, — сказал он старшему из двух стражников, торчавших по обе стороны распахнутых ворот.

Эти люди, одетые в кожаные доспехи и сжимающие в руках длинные копья, оглядели нас с головы до ног. Похоже, наши кольчуги и оружие не произвели на них никакого впечатления.

— Какие еще известия? — спросил стражник, направляя на Маугера острие копья. — Какое у вас дело к нашему королю?

Его молодой напарник таращился на мой глаз, налитый кровью. Поэтому я нарочно повернулся к нему, и он поспешно отвел взгляд.

— Известия, которые я принес, предназначаются для слуха моего короля Кенвульфа Сильного, — надменно заявил Маугер. — Я не намерен тратить время на какого-то мелкого бездельника, которому нужно объяснять, что он не достоин слушать то, что предназначается для повелителя Мерсии, победителя валлийцев и будущего короля Уэссекса. Да отвалится твой гнилой язык, недостойный ты лист лопуха, которым вытерли задницу!

Стражник побледнел и стиснул копье. На мгновение я испугался, что он попытается поднять оружие на Маугера и за это умрет. Стражник, вероятно, тоже все понял.

Он неуклюже вытянул шею, повернулся к своему молодому напарнику и приказал:

— Стой здесь, Кинегильс. Внутрь никого не пускать, это понятно, парень? Даже самого долбаного епископа Вустерского с целым ящиком индульгенций. — Стражник снова осмотрел нас с головы до ног и пожал плечами. — Ладно, пошли.

Он развернулся и с копьем в руке направился внутрь твердыни короля Кенвульфа. Мы последовали за ним.

Там царил громкий шум. Скрипело колесо водяной мельницы, стонал огромный железный жернов. Кудахтали куры, бегая по земле, превращенной в чавкающую грязь бесчисленным количеством ног. Хрюкали свиньи, мычали коровы, блеяли козы, жующие кустики молодой травы. В кузнице размеренно стучали два молота, мужчины и женщины окликали друг друга, ржали лошади, играли дети, плакали грудные младенцы. Мне показалось, что я тону в море звуков.

— Подождите здесь, — велел нам стражник и направился к двум воинам в кожаных доспехах, охранявшим дверь, за которой находился королевский зал.

Один из них скрылся внутри. Старая охотничья собака подбежала к Маугеру и принялась его обнюхивать, но тот отшвырнул ее ногой. Она жалобно посмотрела на меня, словно недоумевая, как я мог такое допустить, после чего вернулась обратно и улеглась у входа в зал.

Наконец стражник вернулся и сказал нам:

— Король Кенвульф, повелитель Мерсии, покоритель валлийцев и защитник истинной веры, дарует вам аудиенцию. Перед тем как войти в тронный зал, вы должны оставить здесь все оружие.

Мы отдали часовым

мечи и ножи, вошли внутрь и тотчас же закашлялись, так как под толстыми старыми балками перекрытий висел густой дым. В дальнем конце зала на троне, украшенном затейливой резьбой, восседал сам король. У него за спиной висел гобелен с изображением крылатого воина, держащего в руках большой огненный меч. Вышивка была довольно посредственной, но образ тем не менее получился очень выразительным. Какая-то женщина помешивала варево в большом котле, висящем над очагом, расположенным между нами и королем. Две девочки сидели в углу и вышивали при тусклом свете огарка.

Кенвульф кивком пригласил нас подойти ближе. По бокам от него стояли два огромных воина, оба в кольчугах и стальных шлемах. Они сжимали в руках копья с древками из ясеня.

Маугер кашлянул и начал:

— Милостивый король, для нас большая честь…

Кенвульф поморщился и оборвал его взмахом руки, унизанной перстнями. В наступившей тишине король поудобнее уселся на троне и согнул палец, предлагая Маугеру продолжать.

— Мы пришли из Эофервика, что на севере королевства, ваше величество, — снова заговорил Маугер, переходя прямо к делу. — И принесли известие о том, что король Эрдвульф вторгся в ваши владения. Этот сукин сын спалил дотла наше селение и перебил множество славных воинов. Мы покинули поле боя только тогда, когда все уже было кончено.

Король недовольно нахмурился.

— Ваше величество, это далось нам нелегко, но мы понимали, что наш долг известить вас о вероломстве Эрдвульфа, — поспешил добавить Маугер. — Я могу лишь молить Христа простить нас за то, что мы не отдали свои жизни, отмщая за гибель невинных.

— Эрдвульф нарушил договор? — спросил Кенвульф.

Он подался вперед и пристально посмотрел в лицо Маугера черными проницательными глазами. У него было телосложение воина. Лицо короля покрывали шрамы. Один из факелов, закрепленных на стене, затрещал, погас и на мгновение отвлек внимание короля.

— Почему ни один соглядатай не известил меня об этом предательстве? — спросил Кенвульф, проводя зубами по нижней губе. — Впрочем, проклятый пес наверняка раскрыл их и перерезал им горло.

— Значит, как я и опасался, мы первыми принесли вам это известие, — сказал Маугер и угрюмо посмотрел на меня.

Затем он медленно покачал головой, и меня поразило его коварство. До сих пор я считал Маугера лишь грубым, прямолинейным воином, но теперь понял, что за обманчивой внешностью скрывалось нечто большее.

— Боюсь, все наши родичи отдали жизни за ваше величество и сейчас лежат мертвые в поле.

Маугер осенил себя крестным знамением. Я уставился на Кенвульфа, не смея посмотреть на своего напарника, боясь выдернуть нить из лжи, сотканной им. Король откинулся на спинку трона и молча почесал черную бороду.

— В Эофервике мы держали мечи наточенными, мой король, и постоянно следили за нашими вероломными северными соседями, — продолжал Маугер. — Но большинство наших людей — крестьяне, а не воины. Мы не смогли отразить вторжение. — Он уронил свои широкие плечи, демонстрируя внезапную и бесконечную усталость.