Кровавый Грабитель

Дембски-Боуден Аарон

Взгляд Октавии переместился на Делтриана.

— А… почтенный техноадепт?

— Он идет с нами, — кивнул Сайрион.

Техножрец изящно развернулся, жужжа механическими суставами.

— Как вы и просили, мои сервиторы переоснащены и сделаны многозадачными для запланированных вероятностей.

Она бросила взгляд на Септима, тот ответил неловкой улыбкой.

— Я тоже иду. Как и Марук.

— Кара за многие мои грехи, — проворчал Марук. Он сглотнул и замолчал, когда Узас повернулся к нему.

—

И я тоже иду, — сообщил Пес. Его заявление было встречено молчанием. — Иду, — упрямо повторил он и обратил к Октавии незрячие глаза. — Хозяйка?

— Хорошо, — усмехнулся Сайрион. — Бери эту маленькую крысу.

— Пса, — почти угрюмо отозвался Пес. Теперь у него было имя, и он упорно за него цеплялся.

— Я знаю, что такое Виламус, — обратилась она к ним. — Поэтому-то я и не могу поверить, что вы так убеждены, будто выживете там. Крепость-монастырь? Мир Адептус Астартес?

Сайрион повернулся к Талосу.

— Почему она никогда не говорит «повелитель», когда обращается к нам? Обычно ты суровее воспитывал этих смертных, брат.

Талос проигнорировал его.

— Никто из нас не погибнет на Виламусе, — произнес он.

— Кажется, вы очень в этом уверены… повелитель.

Пророк кивнул.

— Уверен. Мы не примем участия в основной части осады. Гурон поручит нечто иное. Если я прав, то впервые с момента твоего появления на борту нам предстоит вести войну своими методами.

— А так мы обычно не проигрываем, — добавил Сайрион. На сей раз в его голосе не было и тени веселья.

Вариэль открыл глаза.

— Войдите.

Дверь с горестным шумом поднялась по направляющим. Апотекарий ненавидел те времена, когда его Орден обосновался в Зенице Ада. Быть может, станция и являлась чудом военной мысли, однако она была грязной и запущенной, что проявлялось в виде тысячи неприятных вещей.

— Вариэль, — поприветствовал его Талос, входя в комнату.

Вариэль не стал вставать со своего места посреди пола. Медитативный контроль над телом ослаб, и к нему вернулось осознание реального мира. Замедленное до состояния практически полного покоя основное сердце возобновило нормальное биение, и он снова ощутил тепло погруженных в тело игл подключения доспеха.

— Я подозревал, что ты можешь быть погружен в самосозерцание, — произнес Талос сквозь ротовую решетку шлема. — Но это более не может ждать.

Вариэль подвинулся к стоящему у стены хирургическому столу.

— Оба послеоперационных осмотра не выявили изъянов в моей работе или же в процессе твоей регенерации.

Талос покачал головой.

— Я пришел не за этим.

— Тогда что тебя привело?

— Вариэль, я пришел поговорить с тобой, как брат с братом. Вдали от ушей моего Легиона и твоего Ордена.

Корсар

прищурил бесстрастные глаза.

— И при этом ты стоишь… как вы там говорите? Облаченный в полночь? С твоего доспеха на меня взирает крылатый череп Нострамо, а на моей броне сжатая рука Гурона.

— Это наблюдение? — Талос улыбнулся под маской-черепом. — Или предостережение?

Вариэль не ответил.

— Ты даже не показываешь лица.

— Здесь слишком ярко.

— Ну, тогда говори.

— Ты — брат Первому Когтю. Эта связь была выкована на Фриге и оставалась нерушимой два десятилетия. Прежде чем продолжить, я должен знать, намереваешься ли ты соблюсти клятву, которую давал той ночью.

Вариэль редко моргал. Талос это уже замечал и подозревал, что такая привычка особенно деморализовывала смертных. Он гадал, выработал ли Вариэль эту особенность со временем, или же она была природной тенденцией, ставшей более заметной после имплантации геносемени.

— Для меня Фрига была почти тридцать лет назад. Говоришь, для тебя всего лишь двадцать? Интересно. У варпа чудесное чувство юмора.

— Клятва. Вариэль, — произнес Талос.

— Я не клялся на Фриге. Я дал обещание. Есть разница.

Талос обнажил меч, оружие отбросило на пустые стены блики яркого света.

— Все так же один из самых изысканных клинков, что я видел, — почти что вздохнул Вариэль.

— Он спас твою жизнь, — сказал пророк.

— А я спас твою всего несколько недель тому назад. Можно было бы сказать, что мы квиты, а мое обещание исполнено. Скажи, ты все еще видишь сны об эльдар?

Талос кивнул, но ничего не добавил.

— Вне зависимости от того, спас ты мою жизнь или нет, мне нужна твоя помощь.

Наконец Вариэль поднялся на ноги и направился к крайней секции рабочего места — стерильной раковине, окруженной стойками с инструментами и жидкостями. С большой аккуратностью он отсоединил перчатки, снял их и стал медленно-медленно мыть и без того идеально чистые руки.

— Ты хочешь, чтобы я предал свой Орден, не так ли?

— Нет. Я хочу, чтобы ты предал их, обокрал их и бросил их.

Вариэль медленно моргнул, словно млеющая на солнце ящерица.

— Бросить. Интересно.

— Более того, я хочу, чтобы ты присоединился к Первому Когтю. Ты должен быть с нами и вести эту войну в составе Восьмого Легиона.

Вариэль вытер руки чистым полотенцем.

— Переходи к сути, брат. Что ты затеваешь?

Талос извлек из поясного подсумка ауспик. Переносной сканер, на котором остались следы десятилетий использования, знавал и лучшие времена, однако, будучи активированным, работал достаточно неплохо. На маленьком экране появилось двухмерное изображение, первоисточник которого Вариэль немедленно узнал.