Кровавый круг
Шрифт:
Наступила долгая томительная пауза.
— Что делать будем? — спросил наконец Астахов.
— Ты как хочешь, но я пойду до конца. У меня нет выбора. Либо я докажу всем свою правоту, либо зря прожил тридцать три года на земле.
— Вряд ли я смогу себя уважать, если отойду в сторону в ответственный момент, — тихо сказал Астахов. — Нам надо уходить из города.
— Знать бы, в какую сторону, — пробормотал Горохов. — Без свидетелей мы ничто. Ольгу в учет не возьмут, а Рудик сам в розыске. Это не козыри.
— Для начала я позвоню в Краснодар.
— Уже что-то. У меня тоже телефончик есть. Какой-то таинственный старик из Сосенок Ставропольского края в Питер звонил.
— В Сосенках живет Китаев — тот самый депутат, к которому Рудика отправили с Ольгой. И Скворцов туда поехал. Только звонить из разных мест надо.
Горохов встал, но тут же сел на место.
— Ты что, Митяй?
— Сиди тихо. Глянь-ка на входную дверь шашлычной.
Астахов повернул голову.
— И что? Мужик какой-то. Столик ищет.
— Этому мужику цены нет. Надо выждать. С ним дружок должен быть. Обоих разом накроем.
— Ты сам-то понял, что сказал? Он один нас с тобой мизинцем по столу размажет, а с дружком и вовсе…
— У нас преимущество. Им шум не нужен.
— А нам нужен?
— Но они об этом не знают. Я майор, ты капитан, и выход здесь только один. Нет, шума не будет. Все по-тихому решим, если к делу с умом подойти. Видишь — сел в самый угол. Светиться не хочет.
— А мы с тобой по центру сидим, да? В таком же углу, только с противоположной стороны. Но, может, ты объяснишь, в чем дело? Рожа у мужика знакомая.
— Созреваешь! Я его в тысячной толпе узнаю. Это один из террористов. Летчик, с которым я возле сортира в самолете столкнулся.
Астахов достал из кармана фотографии и разложил на столе.
— Этот?! Точно! Как пить дать — он! В наглую разгуливает. Но как он сюда попал?
— Аэропорт рядом. Ему нужен самолет.
— Может быть, и остальные здесь? Их же пятеро.
— Хоть сотня. У нас выбора нет. Такой шанс дается раз в жизни.
— Послушай, Митяй, а заказ ему на одного принесли. Дружок где-то затерялся.
— Сделаем так. Ты встань у входной двери, а я подойду один. Пусть он думает, что нас здесь много и у него нет отхода. Состряпай грозную рожу и не своди с нас глаз. Мол, стоит тебе свистнуть — и сюда весь полк ворвется. А меня он, точно, не узнает.
Сергей Бороздин доедал харчо, когда заметил подходившего к его столику майора с коротким ежиком на голове. Неприметный тип, если не считать лукавую ухмылку, будто сорвал банк в первый раз в жизни.
— Вы позволите присесть на пару минут?
Бороздин кивнул на соседний стул. Горохов сел.
— Наш разговор может идти в двух направлениях, — беря быка за рога, начал репортер. — Первое заключается в мирной, спокойной, но плодотворной беседе. Второе направление меня устраивает меньше. А вам оно
Бороздин взглянул на капитана, но, как понял Горохов, не испугался, а продолжал есть харчо.
— Ближе к делу, майор. После того как я доем второе, у меня на вас не останется времени.
— Ваше время теперь буду распределять я.
Горохов разложил перед летчиком фотографии.
— Эти люди — опасные террористы, их разыскивают все силовые структуры, не исключая армии. Ваша физиономия красуется среди них. Кажется, вы тот самый смельчак, которому удалось посадить самолет в Ущелье Ведьм, а потом вы сбежали.
— Ну и чем вы собираетесь пугать смельчака? Вызывайте свою армию.
— Не хотелось бы.
— Тогда говорите по существу. Слишком длинный припев. А что касается самолета, то я слышал уже эту басню. ФСБ утверждает, что история с самолетом придумана одним психом из Санкт-Петербурга. Если учесть, что я уроженец Питера, то хотел бы вам заметить, что прочитываю все газеты от безделья, так как являюсь безработным. И вот что удивительно: вы очень смахиваете на того психа. Вам бы усы наклеить — и получится точная копия Дмитрия Горохова, который, кстати сказать, тоже где-то в этих краях скитается. Известный болтун тоже попал на фоторобот. Или я что-то путаю? Или мы оба что-то путаем?
— Где ваши сообщники, пилот?
— Меня зовут Сергей, уважаемый господин Горохов. Что касается сообщников, то я сам не прочь отыскать их. Мой друг Леня Стаценко погиб. Как считает одна мудрая старуха, его отравили. Меня тоже. Но я выжил благодаря расстройству желудка. Другими словами, меня пропоносило, а Ленька имел хороший желудок. Так что террористы и нас и вас кинули.
— А ты знаешь, Сергей, если моим статьям не поверят, то погибнут ни в чем не повинные люди. Пассажиров держат в резервации, свидетелей убирают одного за одним. Власти не хотят раздувать скандала в мировом масштабе, им проще стереть с лица земли рейс 14-69 и всех, кто знает о нем правду не из газеты. Нет рейса, нет самолета, нет пассажиров и нет скандала. Даже тех, кого я втравил в эту историю, уничтожают с циничной жестокостью. В Питере идет травля. Они ни перед чем не остановятся. Жизни пассажиров висят на волоске. Я ничего не могу поделать, пока не найду главных зачинщиков трагедии и не получу их признания.
Сергей доел шашлык и, отодвинув тарелку, закурил.
— Заполучить их признания тебе вряд ли удастся. Они даже с тобой возиться не будут, а пошлют тебя к черту. И ты останешься у разбитого корыта. Так что придумай что-нибудь поумней. Ну а если говорить обо мне, то у меня с ними свои счеты. Я сделал все, чтобы пассажиры остались живы. Вряд ли я смогу им еще чем-нибудь помочь. Но одно я могу тебе сказать с уверенностью: мои показания ты получишь, но только после того, как мы найдем господ террористов. Многого я о них не знаю, но кое-что мне известно.