Кровавый Меркурий
Шрифт:
––Да–да, я всё понимаю.
––Именно поэтому я и пригласил вас сюда через вашего друга, – продолжал Гарденберг, пригубив из бокала. – Да вы пейте, Анатолий Викторович, отличное вино и полезное для здоровья… Пока не закончим подготовку и проведение операции, поживёте здесь. Как видите, места чудесные, воздух, природа. Но главное – здесь тихо и спокойно, все и всё на виду, и можно обеспечить определенную безопасность нашего предприятия.
––Что–то вроде добровольного домашнего ареста? – с ироничной усмешкой спросил Брянцев.
––Ну что вы! – притворно возмутился Гарденберг. – Вас никто не неволит. Вы же сами… проявили
––Сколько? – поинтересовался Брянцев.
––Ну, это будет зависеть во многом от вас и ваших друзей и от покупателя, конечно. С нашей стороны задержек не будет. Возможно, управимся за пару недель или немногим больше. – Гарденберг проницательно посмотрел на Брянцева, с удовольствием отпил из бокала, наслаждаясь букетом вина, и спросил собеседника: – Анатолий Викторович, я вас хотел спросить вот о чём… Скажите, между вами и вашими компаньонами нет разногласий по существу и деталям предстоящей операции?
Брянцев удивленно вскинул брови, поразившись такой бесцеремонности, и хотел было ответить резко, но вовремя передумал и сдержанно сказал:
––Мое присутствие здесь отвечает на первую половину вашего вопроса, Рудольф Альфредович. Что касается деталей, то именно это я и хотел бы услышать от вас и моих друзей. У меня не было возможности
досконально изучить все тонкости плана, но в целом я с ним знаком и
принципиальных возражений не имею. Надеюсь, вы удовлетворены? –
последний вопрос прозвучал с изрядной долей сарказма, что не осталось незамеченным Гарденбергом.
Снисходительно усмехнувшись, он негромко сказал:
––О, разумеется. Вы, наверное, обиделись на мою бестактность? Напрасно. В таком деле не до этикета и церемоний. Я задал свой вопрос не случайно. Мы и вы должны сработать одной командой, если хотим получить в итоге то, что хотим… Если же начнутся разброд и шатания, какие–то дёргания и несогласованность, то это – гарантированный провал. Не стану вам объяснять, что это будет означать для каждого из нас, вы уже не мальчик. Однако должен вас предупредить, что механизм уже запущен, и дать задний ход невозможно. Так что теперь нам нужно работать вместе до конца.
––Что вы хотите этим сказать? – обеспокоился Брянцев и заерзал на диване. – В каком смысле нельзя дать задний ход? Кажется, окончательного договора мы ещё не заключали? – неуверенно закончил он.
––Ошибаетесь, Анатолий Викторович, – усмехнулся Гарденберг. – Договор мы уже заключили, хотя и устный, в тот самый момент, когда ваш друг, Эдуард Самуилович, явился ко мне в поисках "краски" и предложил свои услуги. Насколько я понимаю, его действия были санкционированы всеми компаньонами вашей фирмы? Значит, все вы несёте за это ответственность в равной мере. А выйти из игры вы уже не можете.
––Но…
––Анатолий Викторович, – Гарденберг решительно прервал слабую попытку Брянцева что–то возразить, укоризненно взглянув на него, – вы, в самом деле, не понимаете этого или только делаете вид? Мне что же, растолковывать вам очевидные вещи? Вы
––Кажется, да… – хмуро ответил Брянцев.
––Вот и хорошо. – Гарденберг широко улыбнулся, блеснув золотыми зубами, и налил ещё вина. – Я думаю, что мы с вами сработаемся.
Появился Михаил с подносом в руках, на котором стояли чашки с кофе и тарелка с бутербродами. Поставив его на столик перед Брянцевым, он сел в свободное кресло и выжидательно посмотрел на шефа. Гарденберг жестом указал на стол и радушно сказал:
––Прошу вас, угощайтесь…
Заметив скованность гостя, он добавил:
––На нас не обращайте внимания, мы уже завтракали. Ну а пока вы будете пить кофе, я вам скажу ещё кое–что… Вы и ваши друзья должны хорошенько усвоить, что "краски" в природе не существует. Вы её никогда не видели и даже не знаете, что это такое. Это же относится и к 187–му. Вы никогда не искали эти товары и никогда не имели с нами контакты. Мы с вами вообще незнакомы и не встречались. После завершения всех наших дел вы должны забыть обо всём, причём так основательно, что даже при сильном подпитии не смогли бы проболтать ни полслова…
––Я не болтлив, господин Гарденберг, – угрюмо вставил Брянцев. – Спиртным и женщинами не увлекаюсь. Так что ваша тирада излишня. Я прекрасно отдаю себе отчет в абсолютной секретности всего, что связано с предметом нашего предприятия.
––Очень хорошо, но лишний раз напомнить вам об этом я всё же обязан. К тому же не забывайте, что и ваши родственники могут попасть под удар, если вы, пусть даже случайно или по неосторожности, обмолвитесь с ними об этом. Поймите, это не угроза, а лишь предупреждение… Таковы правила, и они выдуманы не мною. – Гарденберг изучающе взглянул на собеседника и подытожил: – Что ж, вижу, что вы всё поняли. А теперь завтракайте и отдыхайте, пока не прибыли ваши компаньоны. О делах поговорим позднее.
Гарденберг вместе с помощником вышли из гостиной, оставив Брянцева в одиночестве. Аппетит совсем пропал, и Анатолий лишь выпил чашку кофе, не притронувшись к бутербродам с лососиной, ветчиной и салями, лежащими аккуратной горкой на тарелке. Встав с дивана, он подошёл к окну, размышляя над словами Гарденберга. "В хорошенькое дельце мы вляпались, – подумал он, завидев на стриженой лужайке двух здоровенных и свирепых на вид кавказских овчарок. – Комфортабельная тюрьма, да и только. Значит, ребят тоже содержат… на дачах. Причём раздельно. Иначе бы уехала одна машина. Чего боятся эти господа? К чему все это психологическое давление? Хотят расколоть нас, чтоб мы сдали покупателя? Вряд ли. Тогда что все это значит?"