Кровавый пир Чернобога. Княгиня из Чёрного леса
Шрифт:
– Это ты спас его, Мал.
– Спас по твоей просьбе. Но сейчас жалею об этом. Он настоящий безумец. Он тащит тебя в могилу! Пусть он не ценит своей жизни, которая ничего не стоит. Но ты?
– Он мстит за моего отца! Он мстит врагам за наш род. Сам подумай, пока жив воевода Велимир воины его проклятого рода будут вести охоту на меня.
– Если вам удастся убить Велимира, у старшин рода Волка будет больше оснований вас убить. И большая охота продолжится. Вам нужно затаиться в Проклятой пустоши. Здесь
Но Мал ошибался. Он еще ничего не знал про ведуна Истому…
***
Чернолесье.
Усадьба Велимира.
Большой дом Велимира можно было бы назвать и княжеским дворцом, настолько он был просторен и искусно построен. Высокий терем с башней, где размещались покои самого воеводы и членов семьи, возвышался над округой, и его было видно издали. Рядом с теремом располагалась гридница – помещение для воинов и слуг воеводы. По соседству с самим воеводским домом стояли баня, конюшни, амбары и хлева. Дом был обнесен высоким частоколом. По углам и над воротами располагались крепкие деревянные башни стражи.
Остромир вышел из леса в человеческом обличии. На нем была накидка, какую носили жрецы – сейчас, в преддверии погребения сыновей воеводы, их много было в усадьбе. Он понимал, что на волка обратят внимание и тогда к усадьбе ему не подобраться.
Дара появилась со стороны деревни и тоже в обличии человека. Женщина-странница, из тех кто служили богине Живе, не вызвала ни у кого из поселян подозрения.
Остромир подошел к распахнутым большим воротам и спокойно прошел через них. Стражники не остановили жреца. В доме готовились к погребению, и до сотни людей сновало туда-сюда. Да и кто мог ждать нападения в дневной час?
Остромир подумал, что будь у него сотня воинов-оборотней, как у Дубыни, он уничтожил бы усадьбу Велимира.
Он прошел большой двор и столкнулся лицом к лицу с худым жрецом.
Ток крепко схватил его за руку. Остромир никак не ожидал подобной силы в столь тщедушном теле.
«Ты задумал злое дело, – прозвучали слова жреца в голове оборотня. – Ты желаешь отомстить. Но время еще не пришло!»
– Кто ты? – тихо спросил Остромир.
«Я тот, кто знает тебя, волколак».
– Тогда почему не поднимаешь тревогу?
«Я не выдам тебя людям воеводы! Сейчас не время для мести, Остромир! Скоро придет час кровавой тризны. Твой отец желает её больше всего на свете. Он жаждет мести!»
– И я жажду мести. Разве иначе я пришел бы сюда?
«Это хорошо, что священное пламя пылает в твоей груди!»
– Ты жрец Перуна?
«Я ведун! Я не служу ни Перуну, ни Сварогу. И здесь я чтобы сделать то, чего ты желаешь больше всего!»
–Я жажду мести!
«И ты удовлетворишь эту жажду, но не сегодня!»
–Мне странно слышать от тебя, ведун, такие слова. Ты служишь Велимиру?
«Я
–Сейчас я прибыл сюда, чтобы оставить послание, и я его оставлю, ведун!
Истома выпустил его руку.
«Чего же ты желаешь?»
–Я прикончу десяток лучших воинов моего отца, и это будет моим посланием!
«Я кое-что тебе покажу!»
***
Воины русы, что пришли в Чернолесье от князя Аскольда еще утром покинули усадьбу и готовились к будущей битве. Их предводитель Олаф кое-что знал про оборотней, ибо встречался с ними во времена своей бурной молодости.
Конечно, местные волколаки были не чата седым волкам севера. Так думал Олаф. С оборотнями сражался его отец и братья в родовых землях, и много воинов пало в тех битвах. Потому чувствовал воевода волчью породу. И именно это чувство тогда сохранило ему жизнь.
И вот сейчас в землях Черного леса снова услышал он зов битвы.
– Мой меч сам просится из ножен, сказал он воинам-русам.
Те ответили воеводе:
– Мы пришли сюда для битвы.
– Все наши мечи ждут с нетерпением.
Но Олаф возразил:
– Я не о том вам говорю! Кровавая тризна не заставила бы мой меч звенеть от нетерпения! Это совсем иное! Клинок жаждет крови не простого человека! Скоро я стану поить его кровью человеко-волка.
– Много разговоров было про оборотней, воевода, – сказал один из воинов. – Но ныне их здесь нет. Мы не в землях далекого севера. Это Черный лес.
Олаф спорить не стал.
На следующий день он вывел своих воинов для боевой тренировки, как делал ежедневно. Они покидали крепость Велимира и уходили под сень деревьев, где никто не станет им мешать и глазеть на их искусство. Было у русов, чем удивить воинов рода Рыжего волка.
Звенели мечи, и топоры ударяли по щитам. Олаф отмечал хорошие удары бойцов и указывал на промахи.
– Ты снова открылся, Сигурд! Зачем, во имя Одина, ты отводишь свой щит в сторону? А ты Буи берегись ударов слева! Хотя в деле схватки с топором тебе равных нет. Мало видел я людей, что так управлялись с тяжелым оружием.
Длиннобородый Буи покраснел от похвалы воеводы.
Вдруг Олаф почувствовал, что рядом с ним находится оборотень.
Другие заметили его тревогу.
– Что-то случилось, Олаф?
– Твое лицо стало бледным, воевода!
Олаф поднял руку, требуя тишины. Так было тогда на севере, когда оборотни были совсем рядом, и когда погиб его отец. И вот он снова чувствует зверя!
Олаф огляделся. Вокруг не было никого кроме его воинов и какой-то старухи, что шла в направлении усадьбы по дороге.