Кровавый поход
Шрифт:
– Мне в последнее время слишком часто приходится драться, – буркнул Адамат.
Рикард ждал объяснений. Адамат не собирался ничего объяснять.
– Итак… – Рикард с трудом оторвал взгляд от лица Адамата. – Вся страна в смятении. Кезанцы теснят нас на южном фронте, и со смертью Тамаса изо всех щелей повыползали роялисты. Он был цементом, скрепляющим страну. – Рикард провел пятерней по волосам. – Оставшиеся члены комитета… мы уже начали препираться между собой. Не знаю, что собираемся делать дальше.
– Вы решили
Рикард раздраженно всплеснул руками:
– А что еще остается? Мы могли бы объявить военное положение и отложить выборы, но вся армия находится на южном фронте, пытаясь сдержать кезанцев. – Рикард протер глаза. – Но вернемся к причине, по которой я просил тебя прийти: лорд Кларемонте начал действовать.
– И? – Адамат выпрямился.
Рикард сплюнул на пол и, похоже, немедленно пожалел о своем поступке.
– Он объявил, что намерен баллотироваться на пост премьер-министра Адро.
– Как же так? – недоверчиво охнул Адамат. – Он ведь даже не адроанец!
– А вот и нет. По крайней мере, так говорится в документах, которые он предоставил наблюдательному совету. Фель! Фель, зайдите ко мне!
В кабинет заглянула молодая женщина, которую Адамат уже встречал раньше. Она была одета в блузку с оборками и открытой шеей. Заплетенные в косу волосы спадали на плечо.
– Сэр?
– Фель, что вы нашли на Кларемонте?
– Ничего. Если свидетельство о его рождении – подделка, то она исполнена очень хорошо. Наши люди просматривают всю имеющуюся о нем информацию. На самом деле Кларемонте никогда не утверждал, что он бруданец. И устав Гурло-Бруданской торговой компании не требует, чтобы ее возглавлял гражданин Брудании.
Адамат посмотрел на Фель с внезапным подозрением, хотя и не понимал, откуда оно взялось.
– Дальше… рассказывайте дальше, – попросил инспектор.
– О чем, сэр?
– Вы обнаружили, как он связан с лордом Ветасом?
Адамат услышал об их сотрудничестве от Евнуха, а затем Ветас сам подтвердил это. Если инспектору подсунули ложную информацию, это могло пустить под откос все расследование.
– Мы ничего не смогли найти.
– Почему он хочет стать премьер-министром Адро? Рикард, разве ты сам не говорил мне, что он будет лишь номинальным главой?
Рикард неловко заерзал на стуле:
– Да, это мое понимание функций первого министра.
– На самом деле, – добавила Фель, не дожидаясь его разрешения, – премьер-министр сам определит правила, которым будут следовать его преемники. Сколько власти получит глава правительства и как он ею воспользуется, будет зависеть исключительно от амбиций того человека, который первым займет этот пост.
Адамат нервно разгладил сюртук. Что так беспокоило его в этой женщине? Была какая-то особенность, которой он не замечал прежде… которую он и сейчас не мог точно определить.
– Значит, если Кларемонте
– Не совсем такой, как у короля, – возразил Рикард. – Некоторые ограничения у него все же будут. Однако… это действительно большая власть.
– Бездна! – простонал Адамат.
Фель подошла к Рикарду:
– Сэр, если позволите…
– Точно! – воскликнул Адамат, уставившись на нее.
– Что такое? – насторожился Рикард.
Адамат медленно сунул руку в карман и ухватился за рукоять пистолета.
– У вас точно такая же манера разговора, – объяснил он Фель. – Те же интонации, что и у него. Это едва уловимо. Не так, как у родственников, или что-то еще в этом роде. Скорее, как будто вы обучались в одной школе.
– С кем? – спросил Рикард.
– С лордом Ветасом.
Рикард и Фель переглянулись.
– Это плохо, – сказала Фель.
– Очень плохо, – согласился Рикард.
Адамат стиснул зубы. Его взгляд заметался между ними. Одной рукой он сжимал рукоять пистолета, а другой ухватился за трость. Что здесь происходит? Что они знают такого, о чем не известно ему?
– Я расскажу? – обратился Рикард к Фель.
– Эта информация не для всех, – предупредила она с хмурым видом.
– Бездна, о чем вы говорите? – воскликнул Адамат.
Рикард наклонился над столом и подпер голову ладонью:
– Ты слышал когда-нибудь об академии Фонтона в Старле?
– Нет.
Ни Рикард, ни Фель, похоже, не собирались на него бросаться, так что инспектор ослабил хватку на пистолете и трости.
– Частная школа?
– В каком-то смысле, – сказал Рикард. – Это уникальное место. Из тысячи студентов до выпуска доходит только один.
– Почему?
– Суровые условия, – объяснила Фель. – Восемнадцать часов занятий ежедневно, и так двадцать лет. Там обучают разным дисциплинам: военному делу, искусству любви, развитию памяти, этикету, математике, естественным наукам, политике. Учеников знакомят со всеми известными в мире философскими школами. Им запрещают любые контакты с родственниками и друзьями на всю дальнейшую жизнь. Готовят преданно служить одному человеку или организации, не поддаваясь ни на взятки, ни на угрозы пыток или смерти.
– Звучит ужасающе, – признался Адамат. – Я должен был знать о таком месте.
– Нет, – возразил Рикард, – не должен.
Фель посмотрела на свои ногти:
– Только потенциальные клиенты знают об академии Фонтона. Купить выпускника стоит целых тридцать миллионов кран.
– Купить? Значит, это рабство?
Адамат дернулся в кресле. Тридцать миллионов кран. Сумма, достойная короля. Во всем Девятиземье едва набралось бы пятьдесят человек, располагающих такими деньгами. И он сомневался, что Рикард был из них.