Кровавый путь

Воронин Андрей Николаевич

Раздевалась Светлана медленно, так, как это делает любая желающая потянуть время женщина. Сняла три цепочки, браслет, перстень, аккуратно запаковала драгоценности в пластиковый пакет и опустила его на дно сумочки. Сунула ноги в легкие шлепанцы на пробковой подошве и, накинув на плечи простыню, вошла в парилку, которая тут же обожгла ее сухим раскаленным воздухом. Света было маловато, да и тот, что имелся, скрадывали темные доски лиственницы, которыми были обшиты пол, стены, потолок, ступеньки лежанки.

Ирина и Татьяна – подруги Иваницкой – были

полной противоположностью друг друга. Ирина – блондинка, худая, с постоянно мрачным выражением на лице, а Татьяна – полная брюнетка, неизменно улыбающаяся. Обе они сидели на сложенных вдвое простынях, разомлевшие – Ирина, аккуратно собравшая волосы в косынку, завязанную на два узла на затылке, и Татьяна, которая расчесывала неимоверно длинные – предмет своей гордости – черные волосы деревянным гребнем.

– Ну же, покажись, путешественница, – засмеялась Татьяна, откладывая гребень в сторону.

Пришлось Светлане повернуться несколько раз на пятках.

– Простынь-то сними, – напомнила Ирина.

– Жарко здесь…

– Не поправилась, не похудела, – подытожила Татьяна.

А Ирина добавила:

– Скучно, небось, время провела?

– Почему?

– Никаких следов на теле. Никто тебя не бил, никто не целовал.

– А если делали это аккуратно?

– Раз аккуратно, значит, без страсти.

Татьяна захихикала и подвинулась, давая возможность Иваницкой забраться на ступеньку повыше. Обе подруги прекрасно знали куда ездила Иваницкая, но в наше время, рассказывая о поездке в Германию, можно вполне отделаться парой ничего не значащих фраз.

Светлана расстелила простыню и легла, с удовольствием прислушиваясь к тому, как тепло проникает в ее тело. Сперва она ощущала, как горячий воздух обжигает кожу, затем тепло стало приятным, а еще через пару минут трудно было поверить, что на улице слякоть, холод, и небо над городом стального цвета.

Ирина хотела вовлечь в разговор и Светлану, но Татьяна остановила ее:

– Пусть полежит, дойдет до кондиции.

И обе женщины продолжили прерванный появлением Светланы разговор:

– ..Ты только представь, какой идиот, – медленно водя ярко накрашенными ногтями по небольшой груди, говорила Ирина, – неужели он думал, что мы с тобой никогда не говорим о мужчинах?

– Да, просчитался, – прищурилась Татьяна и промокнула вспотевшее лицо краем простыни.

Светлана слушала, пытаясь понять, о ком из общих знакомых идет речь.

– Представляешь, после того, как я ему отказала, он назвал меня лесбиянкой!

– Это тебя-то? – хихикнула Татьяна несколько более откровенно, чем следовало бы, рассматривая обнаженную Ирину.

Ее тело от жары уже успело покрыться красными пятнами, напоминающими ожоги.

– Сперва предложил переспать, а потом назвал лесбиянкой.

– Меня-то он назвал ведьмой. Но, как ты понимаешь, в хорошем смысле.

– А ты и есть ведьма.

– Зря ты на него обиделась, в слове «лесбиянка» нет ничего плохого, во всяком случае, в понятии нормальных мужчин.

– Не думаю, – Ирина потянула

за край косынки, и хитро завязанный узел тут же распался.

Светлые волосы, ставшие немного влажными, тяжело упали на плечи.

– Эй, Светлана, ты тоже считаешь, что быть лесбиянкой не зазорно?

Раньше такие разговоры абсолютно не трогали Иваницкую. Она знала, что интересует ее саму в жизни, а сексуальные предпочтения других трогали ее мало. Но теперь ей сделалось неприятно, словно кто-то чужой и нежеланный прикасался к ее телу.

И она решила ответить вполне серьезно:

– Для мужчины в этом ничего страшного нет. Ну конечно же, мужчина-лесбиян – это нормальный человек, точно так же, как и женщина, – и Светлана стала, словно бы выступала на лекции, объяснять свою позицию. Мол, по большому счету мужчина всегда стремится овладеть большим числом женщин, и это считается нормальным. В то же время, если женщина имеет отношения с большим числом мужчин – это плохо.

– Нет, не получится из тебя феминистки, – тут же вставила Ирина.

– Нет, я еще не закончила, – Светлана почувствовала, что наверху становится невыносимо горячо и опустилась на ступеньку ниже.

Теперь подруги могли разговаривать уже на равных.

– Думаете, почему мужчин раздражает, если у их женщин есть любовники? Хотя, вроде бы, ничего плохого в этом нет. Женщина, как правило, денег на мужчину не тратит.

– Честно говоря, не задумывалась над этим.

– Если жена имеет любовника, то ее муж, узнав об этом, подсознательно думает, будто вступил в связь с мужчиной. А это для нормального человека – ужас. Если же его жена спит с женщиной, то подсознательно он подозревает, что вступил в связь еще с одной женщиной и радуется как последний идиот.

Татьяна покосилась на Светлану и несколько опасливо покачала головой:

– С твоей философией можно оправдать все, что угодно, – и тут же прищурилась. – Кстати, а кто есть у тебя сейчас?

Иваницкая даже не сразу поняла вопрос.

– Как это – кто есть?

– С кем ты сейчас, как только что выразилась, вступаешь в связь?

– Он… – замялась Светлана и почувствовала, как лицо ее наливается краской.

– Не она же…

– Ты смотри, точно влюбилась девка! – поставила диагноз Ирина и, как бы жалея, погладила Иваницкую по волосам. – А почему ты нас с ним не познакомишь?

– Понимаете…

Но разве могла Иваницкая сказать им, что сама боится позвонить Комбату, что видела его десять раз в жизни и не знает – встретятся ли они снова? Но к ее счастью, подруги быстро забыли о начатом разговоре и увлеклись обсуждением планов на завтра. Светлана ощущала, как горят ее щеки от жары, от стыда, чувствовала, что ей хочется плакать и ничего не могла с собой поделать.

Спасло ее лишь то, что после парилки женщины приняли душ и слезы можно было выдать за капельки воды. Ей хотелось домой, хотя Иваницкая понимала, это тоже не спасет. Если непорядок на душе, то куда ни иди, везде почувствуешь себя лишней и ненужной.