Кровавый романтик нацизма. Доктор Геббельс. 1939–1945
Шрифт:
Он начал с Первомая. В течение пятидесяти с лишним лет это был праздник рабочих-социалистов. После революции 1918 года немецкие социал-демократы пытались объявить его общенациональным, но все их усилия пропали даром. Зато теперь Геббельс добился успеха в том, что его предшественникам оказалось не по плечу. Присвоив чужую идею (а к этой уловке он прибегал много и часто), Геббельс достиг сразу нескольких целей: он наглядно показал немецким рабочим, что у них слабые вожаки, он завоевывал симпатии среди простого люда, а тем, кто попался на его пропагандистскую удочку, начинало казаться, что национал-социалистическая партия – рабочая партия не только по названию, но и по характеру.
Во всех городах и селах проходили манифестации и массовые митинги. Самое грандиозное действие разворачивалось, естественно,
Но на следующее после праздника утро полиция закрыла штабы многочисленных профессиональных объединений. Сами профсозы были запрещены, их руководители – арестованы, а немалые денежные фонды – конфискованы в пользу государства. Немецкие рабочие остались без своих организаций, без руководства и без своих исконных прав. Им остался только доктор Роберт Лей, создавший «Трудовой фронт» и придумавший лозунг «Сила через радость».
В сентябре в Нюрнберге состоялся партийный съезд. От года к году съезды нацистской партии становились все представительнее и представительнее, но еще в сентябре 1932 года, когда победа Гитлера вряд ли у кого вызывала сомнение, съезд больше выглядел как обычный конгресс партии, опасавшейся вызвать неудовольствие полиции. В 1933 году Геббельс не стал себя ни в чем ограничивать, возможности позволяли ему организовать крупнейшее собрание, какое когда-либо видели в Германии, а может, и во всем мире.
Нюрнберг превратился в палаточный лагерь. За два– три дня до открытия сюда прибыло 750 000 человек – чуть ли не вдвое больше, чем все население города. Местная беднота, которой не всегда хватало на хлеб, питалась благотворительным супом из 800 громадных котлов по 500 литров каждый, расставленных на всех углах. Всего же за несколько дней на содержание делегатов съезда было израсходовано 550 тонн хлеба, более 50 тонн сливочного масла, 70 тонн сыра, 100 тонн кислой капусты, 10 тонн шпика, 50 тонн кофе, 150 тонн мясных консервов и 170 тонн свежего мяса. Кроме того, делегаты выкурили 2 500 000 сигарет и 450 000 сигар.
Статистика умалчивает о том, сколько было выпито пива и вина. Горожане, которые сами не являлись сторонниками аскетизма, полагали, что и в напитках был поставлен мировой рекорд. И этот, и последующие съезды сопровождались всплеском мелкой уголовщины и тысячами дорожных происшествий.
Erntedankfest – праздник благодарения за урожай – проводился ежегодно в первую неделю октября в маленьком городке Бюкебурге. Геббельс и ему придал общенациональный характер. Он не мог пройти мимо возможности восславить общее дело рабочих и крестьян и нерасторжимую связь города с деревней.
Нет нужды говорить, что день рождения Гитлера тоже превратился во всенародное торжество. Он всегда начинался долгим радиовыступлением Геббельса, в котором тот долго поздравлял фюрера и повторял, что каждый немец должен быть благодарен судьбе за то, что ему довелось жить под правлением такого единственного и неповторимого государственного мужа.
Геббельс прекрасно знал, что национальные праздники есть не что иное, как те же массовые митинги, пышные процессии и факельные шествия, которые он изобрел в 20-х годах, только возведенные в общенародную степень. В итоге они превращались в устрашающих размеров сборища, которым обычные залы и стадионы уже были тесны и которые выплескивались на улицы и площади, где репродукторы Третьего рейха усиливали всенародное ликование. Следуя своему собственному указанию добиваться расположения масс «еще до того, как оратор начнет говорить», он узаконил и ввел в обиход выработанный нацистами ритуал. По прошествии двух-трех лет многим немцам казалось, что они отмечают эти праздники всю жизнь, а нацисты существуют испокон веков. Но самым важным было
38
Хлеба и зрелищ (лат.).
В то же время массовые торжества должны были произвести на зарубежные страны впечатление стабильности и единства. Мир, еще не разобравшийся в обманчивой сути гитлеровской тактики, не мог поверить, что правительство Германии ставит колоссальные зрелищные представления, чтобы затушевать поступающие из страны леденящие кровь сведения о концентрационных лагерях и о пытках в застенках СА. Нескончаемые празднества вполне соответствовали намерению нацистских главарей предстать в глазах мировой общественности людьми с чистыми руками.
2
Геббельс с самого начала сознавал, насколько важно создать такой безобидный образ нацизма за рубежом. В первые годы его радиопропаганда использовала наряду с другими средствами коротковолновые передатчики для распространения новостей из Берлина, Дрездена и Мюнхена и трансляции филармонических концертов из Лейпцига. Геббельс совместно с Эвгеном Адамовски составил некое подобие пятилетнего плана немецкого радиовещания. План предусматривал постоянное увеличение объемов пропаганды на зарубежные страны. Затопить информацией соседей Германии не составляло труда. Из Штутгарта, Фрайбурга, Франкфурта и Трира заполнялся эфир Эльзас-Лотарингии. Кельнская радиостанция вещала на Бельгию. Дания слушала передачи из Гамбурга, Бремена и Штеттина. Бреслау и Гляйвиц работали на Чехословакию, а Мюнхен – на Австрию. В распоряжение Цезена под Берлином отдавался весь остальной мир.
В Цезене у Геббельса было 12 коротковолновых станций мощностью по 100 000 киловатт. Англия в то время располагала 16 станциями, но всего по 50 000 киловатт.
Соответственно в Италии их было 4, в России – 6, в США – 11, а в Японии и Франции – по 3.
Геббельс начал трансляцию на шести языках. Уже в 1933 году он открывает вещание на Соединенные Штаты, в 1934-м – на Южную Африку, Южную Америку и Дальний Восток, в 1935-м – на Ближний Восток и Центральную Америку.
В 1933 году ежедневный объем вещания составлял от силы 1 час 45 минут. Годом позже он увеличился до 21 часа 15 минут. В 1935 году – до 22 часов 45 минут. В 1936 году – до 43 часов 35 минут, а в 1937-м его станции в сумме вещали 47 часов в день, что означало круглосуточную работу по меньшей мере двух передатчиков.
3
Период 1933–1936 годов был для нацистского режима самым трудным и опасным. «Западноевропейские плутократы, – вспоминал Геббельс это время, – встали перед выбором: разрушить немедленно и до основания новую Германию или попытаться достичь прочного мира. В те дни альтернатива еще существовала» [39] .
Задачей Геббельса было всячески сохранять иллюзию альтернативы. Мир следовало убаюкать до такой степени, чтобы он впал в спячку: тогда он не заметит, как Гитлер перевооружает Германию, а если и заметит, то пусть это случится, когда остановить фюрера уже будет невозможно. Особенно трудно было затушевывать несвоевременные выступления правительственных чинов, наподобие вице-канцлера фон Папена. Тот выступил с речью, в которой откровенно насмехался над теми, кто умирает в своей постели, и воспевал смерть на поле брани как единственно достойную мужчины. Чтобы смягчить впечатление от речи фон Папена, Гитлеру пришлось объявить депутатам рейхстага, что «до лучших времен никакая европейская война не позволит нам изменить в нашу пользу нынешние неблагоприятные обстоятельства… Вспышка безумия может привести к крушению всего существующего социального устройства».
39
«Упущенные возможности», 2 июня 1940 года. (Примеч. авт.)