Кровавый шабаш
Шрифт:
Старик провел ладонью вдоль лица Жени, не дотрагиваясь до него. Голова девушки закружилась, ей вдруг нестерпимо захотелось спать. Она сонно зевнула и повалилась на травушку-муравушку.
ПРИ СВЕТЕ ЛУНЫ
Женя открыла глаза и обнаружила себя лежащей на раскладушке и укрытой чем-то теплым и мягким. Вокруг тьма — хоть глаз коли. Женя приподнялась на локте. Раскладушка жалобно заскрипела, словно собираясь развалиться. Тут Женя вспомнила, что с ней произошло, и мгновенно вскочила на ноги. Затылок немного ломило. Сколько же, интересно, она проспала?
Женя мгновенно представила реакцию Буяно-ва. А мать? Она и так потрясена последними событиями. Сейчас, наверное, мечется по квартире, хватаясь то за валидол, то за телефонную трубку. А старик? Где он?
Женя спустилась из вагончика на землю и огляделась. На западе небо еще светлело, но по всему чувствовалось наступление ночи. Изредка запоздалый кузнечик, видимо, вспоминал, что не допел свою однообразную песенку, но тут же умолкал, придавленный тишиной. В кустах неохотно вскрикивала какая-то птаха, устраиваясь на ночевку. Возле вагончика на дощатом столе стояла керосиновая лампа, горевшая ровным желтовато-оранжевым светом. Вокруг нее вились бабочки и мошкара, время от времени искорками вспыхивали внутри лампового стекла.
«Может быть, сбежать?» — мелькнула неясная мысль. Но куда? Ведь она не знает дороги.
— Проснулась? — услышала она у себя за спиной.
Женя вздрогнула от неожиданности и обернулась. Рядом с ней стоял старик.
— Сейчас пойдем вызволять твою подругу.
— Глаша! — вспомнила Женя. — Ведь все это из-за нее. Ну конечно!
— Ты не бойся, ничего плохого я тебе не сделаю. А там все будет зависеть от тебя.
— Вы все время говорите загадками… — начала Женя, но в это мгновение послышался слабый шум работающего мотора.
— Павел, — пояснил старик, — он нас и отвезет.
Пашка сидел как истукан и даже не взглянул на нее.
— Ты сделал все, как я сказал? — спросил старик.
Пашка молча кивнул головой.
— Ну вот, можешь не волноваться, — обратился старик к Жене. — Он предупредил, что ты задерживаешься по уважительной причине.
— Кто ему поверит?! — вскрикнула Женя.
— Поверят! — твердо произнес старик. — Я гарантирую.
Машина плавно двинулась вперед. Женя сидела рядом с Пашкой, и ей казалось, что от парня исходит слабая, еле ощутимая струйка холода. Впрочем, виною тому было скорее всего распахнутое окно, в которое врывался ночной воздух. Женя поежилась.
Обычно бойкий и разговорчивый, Пашка на этот раз молчал, словно воды в рот набрал. Тушуется перед стариком?
— Куда мы все-таки едем? — не оборачиваясь, спросила Женя.
— Скоро узнаешь, — тут же отозвался старик. — И не волнуйся раньше времени, не дергайся.
Она глянула в окно. Кругом темень, машина идет не очень быстро. Что, если рывком отворить дверцу и выпрыгнуть? Можно, конечно, покалечиться, но, если умело сгруппироваться, скорее всего обойдется. Потом рвануть в поля — и ищи ветра… До утра она как-нибудь протянет, а как рассветет, выберется на дорогу, ведущую в город.
— Ты не думаешь ли сбежать? — ласково спросил старик. — И не пытайся. Только покалечишься.
«Он что же, мысли читает? — похолодела Женя. — Если так, то и вовсе дело труба!»
— Я понимаю, ты не в своей тарелке, — продолжил
«Что он такое несет? — недоумевала Женя. — С толку сбивает, мешает собраться».
— Погоди еще чуток. Ты хочешь спасти свою Кавалерову?
— Очень!
— Тогда молчи и слушай. Так вот. Я тебе уже рассказывал про секту.
«Начинается! — затосковала Женя. — Опять принялся мозги пудрить. Сколько можно!»
— Сегодня у них великий день, — продолжил старик, — вернее, великая ночь, так сказать, шабаш. На нем собираются принести в жертву сатане твою Глашу. Только ты сможешь помочь ей.
— Я?! Что значит — принести в жертву?! Если готовится убийство, нужно в милицию, и не терять времени.
— В милицию… конечно… Но выслушай все же до конца. Милиция здесь не поможет. С ними нужно бороться их же оружием.
Старик легонько погладил Женю по затылку.
И вдруг ее охватил поток непонятных чувств. Словно неведомая сила извлекла из сознания страхи и опасения, а взамен втиснула туда небывалое ощущение веселой отваги и неудовлетворенного любопытства. И еще спокойствие и уверенность.
— Все будет нормально, — повторил старик. Пашка не произнес ни слова. Он не мигая таращился на дорогу, которая вилась между полей. Тускловатый неверный свет фар вырывал из тьмы то кусочек пашни, то засеянный овсом клин, то березовый колок. Пару раз они пересекли неглубокое русло ручья или речку, а то неожиданно на дорогу выскакивал ошалевший от внезапного света заяц и вновь шарахался во тьму.
— Стоп! — скомандовал вдруг старик. — Вылезай, — обратился он к Жене. — Пойдем. — Он взял ее как маленькую за руку и повлек за собой. Женя машинально последовала за стариком. Тучи на ночном небе разошлись, и теперь в беспредельной вышине сияла полная луна. Было светло как днем. Женя отчетливо различала тропинку, вьющуюся меж болотных кочек, заросли осоки по краям. Они двигались, похоже, по высохшему болоту. Старик отпустил ее руку и приказал: — Иди за мной след в след.
Женя семенила за стариком, ощущая нереальность происходящего и одновременно чувствуя, что сама становится частью этой нереальности. Теперь она не задумывалась, что же случится дальше. Как бы ни повернулись события, она желала в них участвовать. Правда, сохранялся и страх, но страх этот не был липким и угнетающим, который сковывает члены и замораживает мысли. Он скорее напоминал предстартовое напряжение, ожидание предстоящей схватки. Впрочем, о предстоящей схватке она имела ровно столько же представления, сколько и об истинной роли старика и Глафиры во всей этой фантасмагории.
Под ногами захлюпала вода — похоже, они достигли дна низины. Кроссовки тут же промокли, а ноги по щиколотку увязли в болотном иле.
— Скоро выйдем на сухое место, — обернувшись, сообщил старик и вновь уверенно зашагал вперед. Женя шлепала по воде, вслушиваясь в окружающую тишину. Где-то слева закрякала потревоженная утка, но тут же смолкла, словно кто-то свернул ей шею. Пахло тем резким болотным запахом, в котором одновременно присутствуют свежесть и гниль. Почти не было комаров. Лишь отдельные их представители с отчаянным писком словно камикадзе пикировали на лицо и шею Жени.