Кровавый след
Шрифт:
— Пожалуйста, постарайся все-таки не выходить за рамки. Восемьсот рандов в месяц — деньги не маленькие…
— Знаешь, сколько получает Жак?
— Баренд, это не имеет значения. Если хочешь больше денег, ты должен…
— Хочешь, чтобы я на хрен растерял всех друзей? Тебе просто влом мне помочь, тебя корежит, если мне хорошо!
От его грубости и крика она вздрогнула, сжалась. Он с досады запустил крышкой сахарницы в кухонный шкафчик.
— Баренд! — ахнула она.
Он и раньше часто выходил из себя. Закатывал глаза, заламывал руки, опрометью
— Ты меня достала! — заорал он.
От его крика она пошатнулась, как от удара. Боясь упасть, оперлась рукой о дверцу шкафчика. Плакать не хотелось, но слезы все равно полились по лицу. В нос ударил запах оливкового масла. Она стояла у плиты, с деревянной ложкой в руке, и тихо повторяла имя сына, не надеясь, что он успокоится.
Баренд плюхнулся на высокий табурет. Лицо у него перекосилось от злобы и ненависти. Ей показалось, что ему в самом деле хочется ее ударить. И голос у него сделался в точности как у отца — презрительный, надменный:
— Господи, какая ты жалкая! Ничего удивительного, что муж изменяет тебе направо и налево!
Янине Менц помахал рукой знакомый чиновник из Координирующего комитета национальной разведки. Увидев, что она его заметила, он, не выпуская из руки бокал, начал пробиваться к ней в толпе гостей.
— Мадам директор! — воскликнул он и, наклонившись, зашептал ей в самое ухо: — Вы уже слышали?
Они стояли посреди банкетного зала, окруженные четырьмя сотнями человек. Янина Менц покачала головой, ожидая услышать об очередном пустяковом происшествии.
— Министр подумывает о слиянии.
— Какой министр?
— Ваш, ваш министр!
— О каком слиянии?
— Он хочет создать новую мощную организацию, объединение, конгломерат. Слить в одно целое вас, Национальное разведывательное агентство, Секретную службу — всех. Полная интеграция!
Она смотрела в его круглое лицо, покрытое испариной после нескольких бокалов спиртного, и все надеялась, что чиновник пошутил. Но он не улыбался.
— Не может быть! — сказала Янина Менц, гадая, в своем ли он уме.
— Ходят упорные слухи. Все говорят.
— Сколько бокалов вы успели выпить? — беззаботно спросила она.
— Янина, поверьте, я говорю абсолютно серьезно.
Она знала, что ее знакомый, как правило, хорошо осведомлен. Раньше его сведения всегда оказывались верными. В силу привычки она не стала показывать ему свою тревогу.
— А слухи говорят, когда произойдет слияние?
— Скоро президент объявит о своем решении… Через три-четыре недели. Но не это главная новость.
— Вот как?
— Во главе новой организации президент хочет поставить Мо.
Янина недоуменно сдвинула брови.
— Мо Шейка, — пояснил ее собеседник.
Она коротко, недоверчиво рассмеялась.
— Ходят упорные слухи, — с важным видом повторил ее знакомый.
Она улыбнулась, хотела
— Извините, — сказала она, расстегивая черную дамскую сумку и доставая телефон.
На дисплее высветился номер Адвоката.
— Слушаю тебя, Тау! — сказала она.
— Измаил Мохаммед вернулся с холода.
Милла лежала в темноте на боку, подтянув колени к груди. Она плакала; открытие стало для нее болезненным. Показалось, будто серая стеклянная перегородка, отделявшая ее от действительности, разбилась и она стоит беззащитная, слабая, открытая всем ветрам. И нигде нельзя укрыться.
Когда подходили к концу силы, позволявшие ей влачить жалкое существование, она находила спасение в вопросах, задаваемых самой себе, в возвращении по собственному следу. Как она дошла до такой жизни? Почему так понизилась ее самооценка, почему она так низко пала? Когда? Как ее окутала паутина лжи, ненастоящая, вымышленная жизнь? С каждым новым ответом страх неизбежного давил сильнее. Милла все отчетливее понимала, как она должна поступить. Сделать то, на что ей не хватало мужества. Даже слов. И это ей, у которой слова находились всегда и для всего — в голове, в дневнике.
Так она лежала без сна до тех пор, пока в половине первого не вернулся Кристо. Муж даже не пытался двигаться бесшумно, хотя толстый ковер и приглушал шаги. Он протопал в ванную, включил там свет, потом вернулся и тяжело опустился на кровать.
Она лежала неподвижно, повернувшись к нему спиной, закрыв глаза, и слушала, как он снимает ботинки, отшвыривает их в сторону, встает, идет в туалет, мочится, пускает газы.
«Прими, пожалуйста, душ. Смой свои грехи!»
Звук льющейся воды в раковине. Свет погас, он вернулся, лег. Самодовольно крякнул.
Перед тем, как он укрылся одеялом, она уловила идущий от него запах. Спиртное. Табачный дым, пот. И еще один запах, первобытный.
Тогда-то она и нашла в себе мужество.
2
1 августа 2009 г., суббота
Дата и время: 1 августа 2009 г., 17.52.
М.: Уильямс, пожалуйста, включите меня в программу по защите свидетелей. Сейчас же!
У.: Измаил, я все понимаю, но…
М.: Никаких но! Эти гады хотели меня пристрелить. И они не остановятся!
У.: Успокойся, Измаил. Как только мы тебя допросим…
М.: Сколько времени вы будете меня допрашивать?
У.: Чем скорее ты успокоишься и ответишь на мои вопросы, тем лучше.
М.: Тогда вы включите меня в программу защиты свидетелей?
У.: Ты ведь знаешь, мы своих не бросаем. Давай начнем сначала. Как это случилось?