Кровавый закат
Шрифт:
— Это быстрее доставит нас туда, — сказала она, вставая.
Смахнув пыль и чешуйки облезшей краски с рук, Букер сказал:
— Клянусь, если это опять собиратели…
— Последние просто попросили воды и ушли, — сказала она.
— И все равно они всегда сначала пытаются драться, — сказал он, пока они шагали к джипу, припаркованному у начала земляной дороги. — Никто не просит по-хорошему.
Кейтлин усмехнулась.
— Это оскорбляет твое южное гостеприимство, да?
— Оскорбляет
Забравшись в джип, Букер схватил ключи с приборной панели и включил зажигание.
— Мать твою, Кей, зачем ты так близко подвигаешь сиденье, — пробурчал он, ударившись ногами о руль.
— Да не так уж близко.
Наклонившись, он подергал рычаг, чтобы адаптировать сиденье под себя, и выругался себе под нос.
— Чуть не вышиб себе коленные чашечки, проклятье.
— Ты преувеличиваешь.
— И ты либо усохла, либо глазомер у тебя вообще не работает.
Кейтлин фыркнула.
— Сказал тот, кто налажал с высотой курятника, и теперь туда влезут только птички-карлики.
Тронув машину с места, он положил запястье на руль, направляя движение авто.
— Я же сказал, Дези…
— Даже не пытайся винить ее, — со смехом перебила Кейтлин. — Я все время наблюдала за тобой.
— А ты не думала, что именно поэтому я отвлекался? — спросил он, склонив голову набок. — Расхаживаешь тут в этих шортиках…
— Ты валишь свое неумение считать на мою фигуру?
Букер одарил ее волчьей улыбкой.
— Может быть. Но только потому, что я оценил это зрелище.
В салоне гулял ветер, и Кейтлин с улыбкой заправила за ухо прядь выбившихся волос.
— Если правильно разыграешь свои карты, то сегодня ночью снова насладишься этим зрелищем.
Заурчав в знак чувственного согласия, Букер повернулся лицом вперед, направляя их по длинной земляной дороге к воротам.
Мгновение спустя Кейтлин изменила позу, щурясь и всматриваясь сквозь ветровое стекло.
— Джек, смотри… — сказала она, показывая пальцем. — Это…
— Чтоб мне провалиться, — пробормотал Букер.
Остановившись примерно в десяти метрах, они поспешили выбраться из машины.
Кейтлин моргнула, махая рукой и разгоняя облако пыли, поднятое колесами.
Она почти не узнала его — прибавившийся рост и взросление слегка изменили его черты. Но потом он улыбнулся, и она поняла.
— Трэвис? — выдохнула она. — О Боже…
Двери потрепанного церковного фургона позади него распахнулись, и оттуда появилось еще больше знакомых лиц.
— Джордж? — Букер шагнул ближе. — Дебби?
Облегченный смех сорвался с их губ.
— Вы… Вы нашли нас, — ахнула Кейтлин.
Трэвис кивнул.
— Мы следовали за вашими знаками, — сказал он. — Мы так
Встряхнувшись, Букер поспешил отпереть и открыть ворота. Как только между ними открылся проход, все стали крепко обниматься.
— А что с остальными? — спросила Кейтлин, отстраняясь от Трэвиса. — Дети, твой брат…
— Он в фургоне, — сказал Трэвис, не переставая улыбаться. — И остальные дети тоже.
Дебби глянула на нее.
— Мы оставались до тех пор, пока все наши пожилые… — она умолкла, и ее глаза помутились от горя. — Конец был мирным для всех них.
Воспоминания о милейшей и сбитой с толку Люсиль заполнили сознание Кейтлин.
Джордж притянул ее в объятия.
— Спасибо.
— За что? — спросила она, уткнувшись в его плечо.
— За веру в то, что мы вас найдем.
Приоткрыв ворота пошире, Букер махнул им, чтобы фургон заехал внутрь.
— Давайте, — сказал он. — Нам предстоит познакомить вас со многими людьми.
***
Той ночью Кейтлин помогла новым членам их общины устроиться, уложила Дези и почитала перед сном ей и всем детям, в сотый раз поблагодарила Боба за хлеб и томаты из теплицы, обняла Николь и поворковала над ее животиком просто потому, что у нее была такая возможность, дала сестре Агнес материалы для лоскутного одеяла и была готова наконец-то бухнуться в постель.
Пройдя мимо Макса, Дэвида и Матильды в коридоре, она похвалила малышку за ее прогресс в приучении к горшку и стала подниматься по лестницам.
Как только она увидела обнаженную спину Букера и татуировку, в которой она знала каждую линию, все мысли о сне покинули ее.
— Ну, не стой же там, — сказал он, улыбаясь через плечо. — Иди сюда.
Неспешные толчки, комплименты и поцелуи на каждом сантиметре кожи, легкие следы от ногтей, которые она оставляла на его плечах, пока он возносил ее все выше и выше.
Все было идеально как всегда.
— Иисусе, птичка певчая, — пропыхтел Букер, закинув ее ногу себе на талию и не переставая двигаться.
Поцеловав его в шею сбоку, она простонала его имя ему на ухо.
Переплетя их пальцы, он завел ее руку за ее голову, пригвоздив к подушке.
Наклонившись, он поцеловал ее груди, а затем, как всегда, Букер прижал губы к зазубренному полукругу шрама на внутренней стороне ее предплечья.
Он целовал ее шрам при каждой возможности. Шептал, как сильно он ее любит, не отрываясь от слегка выступающих краев и толстых бледных линий, контрастировавших с остальной кожей.
Она была невосприимчива к вирусу и жива, и он держал ее в объятиях. Это все, чего хотел Букер днем и ночью.