Кровавый завет
Шрифт:
– Ступайте в бездну! – усмехнулся Барат. – У вас нет доказательств, глупый старик. Я не буду играть с вами в эту игру.
Он развернулся на пятках и направился к двери. Дверь скрипнула, но не открылась.
– Почему она заперта?
Барат нервно оглянулся в сторону балкона, откуда за этой сценой, с ружьем в руках, наблюдал Олем.
– Бездна, что вы о себе возомнили? – Барат снова повернулся к Тамасу. – Леди Винсеслав не одобрит это! Что вы собираетесь делать? Арестуете меня? Отдадите меня под суд? Леди защитит меня. Я никогда не окажусь
Тамас презрительно фыркнул и достал из нагрудного кармана пулю. Он покатал ее между пальцами, в другой его руке появился патрон.
– Я не пороховой маг? – Он покачал головой. – Увы, как бы я ни хотел этого, разбираться с вами будет другой человек. – Он опустил руки и громко произнес: – Пистолет под подушкой дивана. Он заряжен.
– Что? – воскликнул Барат, обнажая шпагу и приближаясь к Тамасу.
Бригадир Сабастениен вышел из-за ширмы. Он нашел пистолет и взвел курок. Его рука не дрожала.
Выстрел эхом прокатился по комнате, вызвав новый приступ головокружения у Тамаса. Он ухватился за стол, дожидаясь, когда комната перестанет вращаться перед глазами, затем поднял голову и посмотрел на распростертое на полу тело. Олем вернулся с балкона.
Бригадир Барат лежал на полу, его кровь и мозги забрызгали диван и портьеры. Он дернулся в последний раз и затих. Бригадир Сабастениен опустил пистолет.
Теперь руки Сабастениена слегка задрожали, лицо побледнело. Он на негнущихся ногах побрел к дивану.
– Я считал Ризе предателем, – сказал он, помолчав.
Лицо его помертвело от горя, в голосе звучала боль.
– Он был честным человеком, – вздохнул Тамас.
– Его сын…
– Убит. Олем, я хочу найти Ризе. Он был сражен магическим огнем, от него мало что осталось. Обыщите весь Королевский лес, если потребуется. Его нужно похоронить вместе с сыном и женой со всеми почестями.
– Непременно, – спокойно согласился Олем.
– Что я скажу леди? – потрясенно пробормотал Сабастениен.
Тамас только сейчас понял, насколько тот еще молод, ему было искренне жаль бригадира.
– Вы стреляли в него, защищая меня, – тихим голосом напомнил Тамас. – Я не позволю отдать вас под трибунал.
– Я убил возлюбленного леди Винсеслав, такого же бригадира, как я сам. – Голос Сабастениена сорвался. – Меня с позором выгонят из «Крыльев», независимо от причины. – Он помолчал и уже спокойней спросил: – Я могу идти?
– Конечно. И помните, что я всегда буду рад видеть вас в армии.
Как только молодой бригадир вышел, Тамас обернулся к Олему:
– Распорядись, чтобы кто-нибудь проследил за ним.
– Он слышал весь разговор. – Олем нахмурился. – Он поступил правильно. Почему он переживает из-за того, что его вышибут из «Крыльев»? В армии, конечно, платят меньше,
– «Крылья Адома» не просто наемная армия, – объяснил Тамас. Несмотря на пороховой транс, он чувствовал страшную усталость, боль понемногу просачивалась сквозь защиту. – «Крылья» для наемника – это вся его жизнь. Боевое братство. Убить собственного брата – страшное преступление. Даже когда они расправляются с изменниками, имя палача остается в тайне, чтобы братья не узнали и не отреклись от него. Карьера Сабастениена в «Крыльях» закончена.
– Тогда зачем?.. – Олем мрачно посмотрел на Тамаса.
Фельдмаршал вздохнул. Он достал еще один патрон и боролся со жгучим желанием высыпать порох на язык. В конце концов Тамас положил патрон обратно в карман.
– Можешь считать меня жестоким. Но Сабастениен мне необходим. Если он переживет эту войну, то станет генералом к тридцати годам. – Тамас старался не обращать внимания на неодобрительный взгляд Олема. – Когда его выгонят из «Крыльев», я тут же возьму его к себе и получу прекрасного офицера.
Не вставая с кресла, Тамас наклонился и опустил голову: его стошнило прямо на пол. Он провел по губам рукавом и наткнулся на встревоженный взгляд Олема.
– Думаю, теперь мне нужно немного отдохнуть.
Олем вышел, чтобы позвать уборщицу. Тамас откинулся на спинку кресла, все еще чувствуя на губах вкус желчи. Он разобрался с лисой в курятнике. Теперь нужно найти волка в стаде.
Нила не могла отвести взгляд от красных пятен на диване.
Трудно было сказать, сам ли Тамас застрелил того, чья кровь забрызгала бывший кабинет короля, или это сделал кто-то из подчиненных фельдмаршала. Но она знала, что Тамас вполне мог убить человека походя, без малейших раздумий. Именно так он застрелил Бистера.
– Олем, я… – Фельдмаршал неожиданно появился из-за ширмы для переодевания и осекся, увидев Нилу. – Простите, я не знал, что кого-то уже вызвали убрать беспорядок.
Он назвал это «беспорядком». Как будто кровь и мозги по всему полу были чем-то вроде грязной посуды.
– Это вы меня простите, сэр. – Нила сделала книксен. – Мне сказали зайти за вашим мундиром.
– Так вы прачка? Конечно. Олем, помоги мне снять мундир.
В дверях тут же возник телохранитель. Он улыбнулся Ниле и прошел за ширму, ловко скручивая на ходу сигарету.
– Бездна, кровь добралась и сюда, – проворчал фельдмаршал.
– Так уж получилось, сэр.
– Ой, сукин ты… осторожней!
– Прошу прощения сэр.
– Проклятая нога!
– Здесь женщина, сэр.
Тамас не перестал ругаться, но снизил голос до шепота. Вскоре из-за ширмы снова появился Олем, с перекинутым через руку мундиром фельдмаршала, и передал его Ниле. Бородатый сержант изменился с той ночи, когда солдаты ворвались в особняк герцога Элдаминса. В бороде появилась легкая седина, морщинки в уголках глаз стали глубже. Нила уже видела его возле Палаты Пэров, но Олем не узнал ее.