Крови, сестра!
Шрифт:
– Так пожалуйся ему тоже, - возмутилась закономерно.
– Почему остальные должны страдать из-за одной выскочки?
– ? что, так можно?
– настолько искренне удивился Ясь, что мне стало его жаль. Ну просто до ужаса. Это ж насколько он закомплексованный и затюканный, что даже мысль такая в голову не приходила?
– Нужно, - кивнула уверенно и взялась за ручку двери, к которой мы наконец подошли.
– Мне тоже не нравится оранжерея в eё нынешнем виде,так что я постараюсь поговорить об этом с Митаро сразу, как только появится возможность.
Помещение оказалось спальней, но не такой, как у меня, а больше похожей на пещеру в тёмно-коричневых тонах: с единственным окном, низким потолком, камином и кроватью-топчаном у стены.
– Здравствуйте, - поздоровалась тихо, пытаясь рассмотреть под шкурами хозяйку комнаты. – Можно войти?
– Ты еще кто такая?
– ворчливо проскрипела сухонькая старушка, высовывая из-под шкур свой крючковатый нос и поблескивая в полумраке тёмно-карими, почти черными глазами.
– Я Кристина.
– Чувствуя откровенную неловкость,тем не менее старалась держаться и говорить уверенно.
– Маг крови и немного целитель. Рруар сказал, вам нездоровится, я хотела бы помочь.
– Себе помоги, бедолага, – пренебрежительно фыркнула гоблинша, но не отвернулась, продолжая заинтересованно меня разглядывать. Я тоже изучала еще одного хранителя, отмечая, что она действительно старая: лет на девяносто человеческих, с полупрозрачной, будто пергаментной кожей, жидкими седыми волосами и редкими зубами. И роста в ?ей, если мне не отказывает глазомер, от силы метр сорок.
– Это ты что ли свежее приобретение нашего хмыря?
Не стала уточнять,и так было понятно, поэтому лишь кивнула, попутно подходя ближе.
– Да. Позвольте я всё-таки осмотрю вас. Даже если не получится ничeго вылечить, я сумею облегчить боль.
– Посмотрела ей прямо в глаза, стараясь не допустить унижающего сочувствия, и мягко добавила: - Вряд ли вы любите её как таковую.
– Вряд ли её вообще кто-то любит, - скривилась cтарушка, но откинула в сторону шкуру.
Прикусила губу, чтобы не охнуть и не ругнуться: Наиль лежала в одной сорочке, даже не прикрывающей колени, и я прекрасно рассмотрела чудовищные переломы, сросшиеся кое-как. Да у неё левая нога вместо одного колена имела их целых три!
Дрогнувшей рукой уколола себя за палец и торопливо произнесла заклинание диагностики, впервые за долгое время чувствуя себя зелёной соплюшкой, ни разу не нюxавшей крови. И хотя крови не было видно, вид измождённой старушки,избитой до полусмерти и толком не вылеченной, был куда у?аснее.
– Да не трясись ты так, - заметила та моё состояние и покровительственно похлопала по второй руке.
– Я уже привычная, да и не болит почти. А как совсем помру,так и вообще славно станет.
И с такой блаженной улыбкой прикрыла глаза, что во мне мигом взметнулась волна негодования. Ну нельзя же так! Нельзя!
Стиснула
Успокоительное, обезболивающее, новый перелом, регенерация…
Я чувствовала себя сумасшедшим хирургом, сoбирающим самое настоящее чудовище Франкенштейна, но не отступила даже тогда, когда Наиль на меня сердито прикрикнула, начиная догадываться, что я творю. Я просто усыпила гоблиншу и продолжила заново собирать ей ноги. Затем кости таза. Следом рёбра. Подправила челюсть, поставила на место ключицу, проверила все без исключения позвонки и удалила защемления, вылечила пролежни, прочистила печень и почки от камней, погрузила Наиль в более глубокий сон, запустив регенерацию повторно…
И выдохлась сама.
Я не считала часы, их прошло немало, по ощущениям все десять, а то и пятнадцать, но чувство правильнoсти перевесило всё. Собственная физическая, магическая и особенно моральная усталость были сущей ерундой по сравнению с тем, какое удовлетворение я испытала, когда закончила. По уму тут работы непочатый край, но для начала хватит. Мне и самой стоит отдохнуть, а затем наверняка заработать от вредной старушки не один подзатыльник, потому что из-за моего вмешательство смерть откладывалась как минимум на несколько лет.
Ну не могу я смотреть и ничего не делать! Не могу! Я медик - и это диагноз!
До своей спальни добралась уже в полусне, а на кровать так и вовсе рухнула в одежде, сумев скинуть пo дороге лишь кеды. Всё, не кантовать!
Мне снился Егор.
Чудо-мишка ласково гладил меня по голове, бормоча, что обязательно найдёт в самое ближайшее время и больше никому не отдаст. Почему-то прoсил прощения, и стискивал так крепко, что было даже немного больно.
Я же… Я просто обнимала в ответ и ничего не говорила. Мне было хорошо уже только от одного того, что он рядом. Что жив, что цел…
И проснувшись, я еще долго ле?ала с закрытыми глазами и, прикусив губу, крепко обнимала себя сама, пытаясь хоть на миг растянуть те ощущения, что испытала во сне.
Что имеем, не храним, потерявши – плачем.
Это обо мне.
Почему так? Так резко, безжалостно и бескомпромиссно? Неужели Митаро и правда плевать, что он ломает наши жизни? Неужели абсолютно не важна цена реликвии, полученной таким образом? Это же вещь! Всего лишь вещь! Да он ею даже не воспользуется никогда!
Как пресловутый царь Кощей тупо чахнет над своими бoгатствами, и никакого от этого прока!
Сволочь, короче.
Так, ладно. Есть хочу.
Поднялась, размяла шею и плечи, попрыгала на месте, разгоняя кровь, сходила в ванную и умылась, отмечая, что Ясь еще ничего не создал – не было даже полотенца, чтобы вытереться,и вернулась обратно.
Подошла к столику, осторожно присела на край кресла и, чувствуя себя слегка нелепо, погладила столешницу.
– Ясь, можнo мне поесть? Шашлык и салат с капустой, пожалуйста. ? еще немного чернoго хлеба и крепкий чай с сахаром.