Кровная месть
Шрифт:
— Конечно, я тоже долго долбился с этим убийством, — делился он своими переживаниями о деле Ратникова.— Когда Щербатого шлепнули, у меня уже тогда возникли подозрения. Но что мы могли? К тому же фээскашники наложили лапу на все материалы против Щербатого, а он у них в осведомителях числился. В общем, махнул я рукой и уехал. Жаль, конечно, Коляна, детей жаль, да и Нинку тоже, но мы же тоже не всемогущи.
Возвращались мы уже в другом настроении, и, хотя водитель настойчиво пытался вернуться к теме оплаты частных агентов, мы с Грязновым отмалчивались. Они завезли
— Не кажется ли тебе, Саша, — сказал Грязнов, пока я включал в сеть мой электрический чайник, — что эта самая ФСК замелькала что-то слишком часто?
— Кажется, — сказал я.
— А не кажется ли тебе еще, что эта самая ФСК появляется прямо с краснодарских событий?
— Тоже кажется, — сказал я.
— Это дает новое направление поискам этих приятелей гражданина Щербатого, не так ли?— вкрадчиво сказал Слава.
— Подумай, о чем ты говоришь, — сказал я. — С какой нужды контрразведчики будут убивать детей Ратникова?
— Я не знаю,— сказал Грязнов,— но могу предположить. Они пошли бы на все, если бы в руках у Ратникова оказался какой-нибудь крутой компромат. .
18
Утром, договорившись о встрече по шестому варианту, Феликс Захарович уже к полудню проклинал свой собственный выбор. Небо было затянуто тучами, и с полудня начался затяжной моросящий дождь. Придя на место встречи, Феликс Захарович мок под зонтиком, не решаясь сесть на мокрую скамейку. Как только появилась Нина, он немедленно увел ее к ближайшему открытому кафе, где они заказали по чашке горячего кофе.
— Будет дело? — спросила Нина.
— А что? — усмехнувшись, вопросом на вопрос ответил Феликс.
Ему нравилась ее постоянная готовность к делу. Ему все в ней нравилось.
— Я уже дурею от простоя, — сказала Нина. — Недавно даже напилась с горя.
— Серьезно? — насупился Феликс.
— Не очень, — сказала Нина. — Что там у вас предполагается на втором этапе?
— Этого, дорогуша моя, никто не знает,— со вздохом сказал Феликс. — Хотя многие бы хотели. У нас, понимаешь ли, полное разделение труда. Тексты у одного, ключи у другого, а толкование у третьего. Я смутно догадываюсь, как все должно пойти, но конкретные решения буду принимать не я. Во всяком случае, работы будет много.
— Я думала, ты меня для работы позвал, — разочарованно сказала Нина.
— Будет работа, — кивнул Феликс уверенно. — Тут вот что... Кое-что всплыло из той давней истории.
Она даже не спрашивала, о какой истории идет речь. О других историях они и не разговаривали.
— Что всплыло?
— Короче, эти парни требовали от твоего мужа вернуть какую-то дискету. Понимаешь?
Она покачала головой.
— Что такое дискета?
— Пластинка такая, — объяснил Феликс. — Деталь компьютера. На ней сохраняется информация.
— Коля ничего не понимал в компьютерах,— сказала Нина. — Это какая-то
— Он мог взять дискету, даже ничего в этом не понимая, — сказал Феликс. — Тут много ума не надо.
— А что такого важного могло быть там записано?
— Ну этого пока никто не знает, — сказал Феликс — Я думал, ты сможешь нам что-то объяснить.
Нина покачала головой.
— Это недоразумение, — сказала она. — Если бы у Коли была эта пластинка, он бы обязательно мне сказал.
— Ладно, — сказал Феликс. — Не знаешь, и Бог с ним. Тут другое появилось. Эти опера нашли-таки твоего Люсина.
У Нины сразу учащенно забилось сердце.
– Где?
— Погоди, — осадил ее Феликс. — Давай поговорим спокойно. Сейчас уже ясно, что ни Люсин, ни Райзман, ни Маркарян к делу причастны не были. Щербатый — да... Может быть, еще Волкодав. Но основную работу выполняли эти двое неизвестных. Может, хватит крови, Нина?
Нина судорожно вздохнула.
— Я уже объясняла тебе,— сказала она.— Эти люди, можно сказать, попали под поезд. Я ни в чем их не обвиняю, понимаешь? Но они должны умереть. Когда водитель на скользком асфальте задавит ребенка, он тоже не слишком виноват.
— Его же никто не убивает.
— И напрасно, — сказала Нина. — Смерть есть смерть. Если хочешь, это древнее право кровной мести. Мой Коля, мои дети не успокоятся, пока не умрет последний из их убийц.
— Я никогда этого не понимал, — проговорил Феликс.
— Я понимаю, они, может, сами и не убивали, — согласилась Нина.— Но ведь могли, должны были остановить убийц! Они же ничего для этого не сделали! И ты хочешь их оправдать?
— Нет, не хочу, — сказал Феликс. — Согласен, это твое право. Но адрес Люсина я тебе пока не скажу.
— Феликс! — воскликнула Нина. — У нас с тобой святой договор! Я убивала людей, которые виновны передо мною еще меньше!
— Я не сказал, что я никогда его не скажу, — поправился Феликс. — Ты узнаешь все, но чуть позже. Я не могу ручаться за твою выдержку, а сейчас новое убийство совсем некстати. Твой «Макаров» слишком хорошо знаком оперативникам.
— А что такое замышляется сейчас?— спросила Нина. — Почему сейчас нельзя, а потом можно?
— Потому что начинается второй этап,— сказал Феликс. — Это слишком важное событие, для того чтобы рисковать по мелочам. Дай срок, и ты получишь своего Люсина тепленьким.
— У меня есть роль в этом втором этапе? — спросила Нина.
— Разумеется, — улыбнулся Феликс. — Куда же мы без тебя?
— Я жду, — сказала Нина.
Казалось бы, ничего особенного старик не сказал, даже адрес не назвал, а все же встреча сразу переменила ее настроение, и она шла к метро, внутренне улыбаясь. Это было странно, потому что погода к улыбкам не располагала.
Феликс же выждал положенное по инструкции время и поспешил к южному входу, где у него стояла машина. Все нынешние встречи были запланированы заранее, но разве можно было запланировать эту слякотную погоду, при которой даже обычная средняя скорость представляется рискованной. Как он ни старался, а на Востряковское кладбище все-таки опоздал.