Кровная месть
Шрифт:
Паузы между делами всегда тяготили ее, и она заполняла их посещениями кинотеатров, выставок, концертов. Ее тянуло в толпу, в коллективные переживания, она насыщалась и коллективным смехом, и общей болью. Бывало, она шла в дома престарелых или больницы, разносила конфеты, печенье, сладости. Она пыталась вызвать в себе чувство жалости, но старики всегда раздражали ее, казались ей неблагодарными эгоистами, и на продолжительную благотворительность ее не хватало. Иногда она заходила в церковь, покупала сразу кучу свечей и ставила куда попало. В эти моменты она казалась себе верующей, на глазах
Иногда она представляла себя потерявшейся девочкой, сидела в зале ожидания на вокзале и страдала от своей брошенности. В каком-то смысле это было правдой: оставленная без дела, она действительно оказывалась в космическом одиночестве, и лишь наличие Ани дома немного разгоняло непроходимую тьму. И когда в таком состоянии ее застала сомнительной внешности девица с синяком под глазом, предложившая хрипло: «Что, подруга, вмажем слегка?» — Нина подумала и согласилась.
Девица привела ее в закуток за продовольственным магазином, взяла с нее деньги и на время исчезла. Рядом трое забулдыг распивали свою не первую порцию и оживленно беседовали, широко используя популярные выражения. Нина не успела испугаться, как вновь появилась девица, принесшая бутылку вина и два бумажных стаканчика.
— Ну давай, — предложила она, разливая вино. — Тебя как зовут?
— Аня, — сказала Нина.
— А меня — Вера. Будем знакомы.
Вино было мерзкое, крепкое, и, выпив стакан до дна, Нина передернулась от отвращения. Подруга ее скривилась еще пуще.
— Ух, — сказала она. — Зараза!.. Закуси, Анюся.
Она протянула ей кусок мягкого белого хлеба. Нина взяла и стала жевать. В голове у нее поплыло, настроение сразу поправилось, мир вокруг показался веселым и занятным.
— Третий день не просыхаю, — сообщила девица. — Вчера кто-то фонарь навесил, так я и не помню кто.
— С чего ты гуляешь? — спросила Нина участливо.
— А хочется, — усмехнулась Вера. — Сама-то ты тоже не шибко радостная.
— Теперь я радостная, — усмехнулась Нина. — А еще по одной вмажем, так я и петь начну.
Вера поняла ее по-своему и налила еще по стакану.
— С мужиками как? — спросила она.
— Чего — как?
— Имеешь дело? У меня есть один кобель на примете, но его кормить-поить надо. Если хочешь, я звякну.
— Хорошая мысль, — улыбнулась Нина, подняв кверху палец. — Я подумаю...
— Резче думай, — сказала Вера. — Поехали.
Нина чокнулась с нею бумажным стаканчиком и чуть выплеснула вина на землю. Вера выругалась и тремя глотками выпила свое вино. Нина рассмеялась и опрокинула свой стаканчик, вылив все на землю.
— Ты чего, дура! — рявкнула Вера. — Зачем губить-то?..
— Чего хочу, то и делаю,— отвечала Нина бесшабашно. — Слушай, Вера, а пошли в «Славянский базар», а? Только я не знаю, где это.
Вера радостно рассмеялась.
— Ты чего, богатая, да?.. Так подкинь мильончик на бедность.
— Фиг тебе на бедность, — сказала Нина. — Пропьешь все, стерва синюшная. Говорю тебе, пошли в кабак!
— Все, идем, — сказала Вера согласно. — Только давай по-людски, добьем пузырь, и вперед. Ага?
— Наливай, — согласилась Нина.
Они выпили еще по стаканчику вина, и Нине стало плохо. Вера услужливо поволокла ее куда-то, потом толкнула, и Нина покатилась по ступенькам. Очнулась в полной темноте, испугалась и стала кричать, звать на помощь. Через некоторое время послышались чьи-то голоса, ее осветили фонариком, потом потащили наверх. Она не очень понимала, что с ней делают, до тех пор, пока не оказалась в отделении милиции. Здесь она быстро стала трезветь и на вопросы дежурного отвечала уже почти связно. Вот ее паспорт, вот прописка, только вот сумочка куда-то исчезла... Ничего значительного там не было, косметичка, ключи от квартиры, кошелек. Нет, денег было немного. Тут она вспомнила про Веру, стала соображать, что к чему, но дежурному рассказывать не стала. Пусть порадуется пьянчужка.
Домой она вернулась почти в полночь, и Аня уже лежала в постели. Поднимаясь на ее звонок, Аня перепугалась, долго спрашивала, кто пришел, потом открыла дверь на цепочку, и только после этого, заохав и запричитав, впустила хозяйку домой. Раздеваясь в прихожей с ее помощью, Нина ругала ее разными оскорбительными словами, в основном напирая при этом на ее извращенные влечения, но потом, когда обиженная Аня плача спряталась в кровати, Нина пришла, ухмыляясь, склонилась над нею и спросила:
— Значит, ты моя, да?
— Да, — дрожащим голоском ответила Аня. — Возьми меня, если хочешь...
Нина грубо икнула и пробормотала:
— Если бы я еще знала, как это делается!.. Спи, курва. Сама она ушла в ванную и попыталась привести себя в чувство. В комнату вернулась вся мокрая и упала на кровать поверх одеяла, заснув мгновенно. Некоторое время Аня испуганно прислушивалась к ее дыханию, а потом принялась раздевать ее, чтобы уложить нормально. Стянула мокрый халат, столь же вымокшую комбинацию, сняла белье. Нина лежала перед нею голая и беззащитная. Аня утробно заурчала и жадно прильнула к ней...
Наутро Нина была в подавленном состоянии, а Аня, напротив, светилась от радости.
— С чего это ты напилась? — спрашивала она весело.
— Из познавательного интереса, — сказала Нина. — Слушай, я как себя вела?
— Прекрасно, — сказала Аня, смеясь. — Ты была нежна и пленительна.
— Приставала, что ли? — не поняла Нина.
— Не то слово, — отвечала Аня. — Я и не подозревала, что в тебе столько энергии. Ты меня просто изнасиловала!..
Нина посмотрела на нее с подозрением.
— Стоп, стоп, стоп, — сказала она. — Кто кого изнасиловал? Слушай, рожа помойная, ты что, опять меня вылизывала?
Аня посмотрела на нее с шутливым удивлением.
— Как можно, что ты! Это же противоречит моральному кодексу строителя коммунизма.
— Если я тебя еще поймаю, — сказала Нина сипло,— ноги повыдергиваю.
— Сначала поймай, — отвечала Аня бойко.
— Я не шучу, — предупредила Нина.
— А я тоже не шучу, — отвечала Аня уже не столько весело, сколько надрывно, — да, я тебя целовала, и что? Выгонишь меня? Убьешь?.. Давай!..