Кровная месть

Капба Евгений Адгурович

Чем ближе к границам жилой застройки приближалась кавалькада во главе с баннеретом, тем сильнее разгорался огонь любопытства в его душе.

— Это что там — гномы? — не выдержал и спросил он, хотя ответ был очевиден.

— Точно так, маэстру! — отозвался Шимус. — Три подгорника, остальные вроде человеческого рода, на вид — ортодоксальные купцы. Может, из Аскерона?

Южане запанибрата не держались, но «высочествами» и «монсеньорами» не сыпали — принятое вежливое обращение равного к равному — маэстру — их вполне устраивало. Рема, впрочем, тоже. А вот наличие среди принимающей стороны некого пожилого и хмурого мужчины

в потертом коричневом камзоле и с тростью в руках не то чтобы не устраивало, но всерьез нервировало. Диоклетиан Гонзак? А он тут какого черта забыл?

Один из купцов — огромный бородач с лысой башкой, облаченный в синий суконный кафтан и перепоясанный широким кушак поперек объемного пуза, вышел вперед. В его толстых как стволы деревьев руках обнаружился классический каравай — с украшениями в виде колосков из теста и солонкой посередине. Их встречали с хлебом-солью?

— Обчество славного города Крачки приветствует храброго маэстру Тиберия Аркана Буревестника! Примите наше гостеприимство, отведайте чего Бог послал… — купцы и гномы смотрели на баннерета выжидающе.

Его было легко вычислить: баннерет и знамя в походе — вещи неразделимые, разве что в лютой сече аристократ-ортодокс может отдать штандарт ординарцу или пажу, чтобы не отвлекаться от боя. Спешиваясь, Аркан сдерживал улыбку: у жителей побережья явно были проблемы с фантазией: Олуши, Гагарочки, цитадель Чайки, теперь еще и Крачки! Одни морские птички! Не хватает пожалуй, только Бакланчиков и Альбатросиков… Хотя один Буревестник, похоже, тут завелся.

— Во имя Господа нашего, Владыки Огня и Света, Творца миров! — Рем осенил себя знаком огня. — Мое почтение вам, маэстру, и мое почтение всему обч… Обществу славного города Крачки!

Аркан, повинуясь обычаю, отломил кусок хлеба, макнул его в соль и отправил в рот.

— Выпечка что надо! — сказал он. — Я бы заказал у этого пекаря припасы для своей дружины!

Встречающие вдруг расплылись в улыбках, а бородатый верзила, который и держал каравай в руках, смущенно прогудел:

— Сам пёк! — а потом сверкнул глазами: — О заказе вестимо поговорим…

Говор у него был примечательный. Рем не удержался и спросил:

— А те, что бегут из города, это…

— Это оптиматы. И семьи флотских. Они думают, что начнутся погромы, сильно испугались как быстро вы взяли замок! — откликнулся Гонзак. — Пройдемте в ратушу, нужно многое обсудить!

Интересно, в каком он качестве таинственный маэстру находился в Крачках, и можно ли было звать его по имени? И вообще, Диоклетиан Гонзак — это настоящее имя или просто одна из личин? Так или иначе, вся процессия пошла следом за прихрамывающим маэстру Гонзаком. Всадники спешились следуя примеру своего сеньора и вели лошадей в поводу, настороженно посматривая по сторонам.

Крачки — городок тысячи на три жителей — представлял собой симбиоз классической позднеимперской архитектуры Аскерона с ее каменными и кирпичными домами под черепичными крышами, фахверковых конструкций, характерных для Запада и извечных портовых трущоб с хибарами, лабазами, складами и бараками всех мыслимых и немыслимых форм и размеров.

Ратуша предстала перед взглядом Аркана довольно неожиданно: высокое светлое строение, с традиционными часами на башне.

— Бом-м-м! — ударил колокол сверху, и стрелки часов сдвинулись с места. — Бом-м-м!

IV

Рем

даже не удивился, когда оставшиеся в городке члены магистрата попросились под его руку — от лица всего города Крачки. В этих самых Крачках, правда, теперь проживало процентов сорок населения от того, что было еще буквально утром. Исход продолжался до сих пор — последние беженцы покидали город — уже не сплошной колонной, а редкими группами. Они шли, ехали, волочили свой скарб проклиная по чем свет стоит ортодоксов, скоропостижно скончавшегося по собственной дурости молодого маркиза и неведомых вражин со страшными рожами на знаменах, захвативших замок. И, конечно, они костерили своих соседей, которые решили несмотря ни на что остаться в своих домах.

Но так или иначе, присягнувший на верность город — это было сильно. Аркан чувствовал даже некую гордость. Одно дело — сотня-другая дружинников — в большинстве своем бродяг без роду и племени, которые ухватились за шанс изменить свою жизнь, и совершенное другое — когда своим сеньором его признали зажиточные, состоятельные горожане, которыми есть что терять!

Вассальную присягу от лица всех восьми сотен свободных людей мужского пола приносил глава городского магистрата — тот самый громила-пекарь по имени Паскаль Пейерак.

— Мы, жители вольного города Крачки, клянёмся тебе, баннерет Тиберий Аркан Буревестник, признавать тебя нашим сувереном и правителем, при условии, что ты будешь соблюдать все наши гражданские свободы и Божеские законы. А если нет — то нет! — прогудел Пейерак.

А магистраты согласно выкрикнули:

— Аминь!

— Вашу клятву принимаю и подтверждаю! — как можно более громогласно заявил Аркан. — Вы — мои люди, ваши горести — мои горести, ваши радости — мои радости, храни нас всех Господь!

— Аминь! — возгласили присутствующие повторно.

Только гномы плотной кучкой сгрудились в дальнем углу зала и поглядывали на всё происходящее из-под насупленных бровей. Они-то присягать явно не намеревались. Что-то с ними было не так, с этими невысокими и коренастыми представителями подгорного народа — тангарами, как они сами себя называли. Но обстановка не располагала к анализу, и Рем никак не мог понять, что же именно смущает его в облике хмурых бородачей.

Недалеко от гномов, закинув хромую ногу сразу на два сидения расположился и Диоклетиан Гонзак. Всё это было чертовски любопытно, и, пообещав себе разобраться с этим позже, Аркан снова вернулся к своим новым вассалам. С ними всё обстояло не менее интересно: если дружинники приносили сеньору клятву безусловную, то эти прибрежные почитатели морских птичек произнесли сакральную формулу присяги ортодоксов «а если нет — то нет». И, положа руку на сердце, Аркану это нравилось гораздо больше, чем безоговорочное «я — ваш человек».

— Итак, верные мои вассалы! — повысил голос баннерет. — Первым своим приказом я отменяю подушный денежный налог на жителей города Крачки на ближайшие пять лет… Но!

Отмена налога тут же вызвала бурное ликование, сменившееся задумчивой тишиной после угрожающего «но».

— Но обязую вас выстроить стену вокруг города и обеспечить безопасность дороги от Цитадели Чайки до гавани Крачек, вырубив лес на склоне замкового холма и наняв отряд воинов, достаточный для исполнения этих обязанностей. Лес милостиво разрешаю использовать для постройки стены…