Кровное родство. Книга первая
Шрифт:
Сэм подарил Клер золотую цепочку, а она ему – греческую картину в примитивистском стиле с изображением рыбачьей лодки. Аннабел подарила мужу набор чемоданов от Марка кросса, а Скотт ей – зеленую кожаную шкатулочку для драгоценностей от Гуччи. Миранда при виде сестер, обнимающих своих мужей, вдруг снова пожалела, что рассталась с Энгусом. Хотя, с другой стороны, у них наверняка ничего бы не вышло.
Элинор шепнула на ухо Шушу:
– Как чудесно видеть девочек снова вместе! И они по-прежнему любят друг друга, по-прежнему дружны, а к тому же счастливы и надежно
Шушу улыбнулась:
– И шумят точно так же, как и прежде. Можно подумать, что это не взрослые дамы, а девчонки-тинэйджеры.
С самого момента встречи сестер их разговоры, изобиловавшие многозначительными полуфразами и одним им понятными намеками, то и дело перемежались хихиканьем и взрывами смеха.
– Да и мужчины, по-моему, сошлись характерами, – удовлетворенно заметила Элинор. – Все идет так хорошо!
Стоя рядом с Мирандой у буфетного столика, Адам шепнул ей:
– Аннабел, кажется, поправилась, ты не находишь?
– Я всегда считала, что она слишком уж худа, – не особенно убежденно ответила Миранда.
– Ну, значит, сейчас она в норме.
Однако сама Аннабел, сидевшая в этот момент с Клер возле бассейна, знала, что это совсем не так. Когда количество предложений о работе, адресованных ей, несколько уменьшилось, миссис Бейтс решительно потребовала, чтобы она сбросила двадцать фунтов, и дала ей телефон лучшего в Нью-Йорке специалиста по похудению. С большим трудом Аннабел удалось сбросить три фунта.
– Мне ужасно нравится твоя шкатулка, – весело сказала сестре Клер.
– Я сама ее выбирала. А иначе Скотт послал бы секретаршу купить что-нибудь для меня.
Клер опешила.
– Скотту, наверное, некогда было сходить самому, – проговорила она наконец. – Он ведь всегда тан занят.
– Настолько, чтобы не найти время купить жене рождественский подарок? Да нет, не в этом дело. Просто Скотт потерял интерес но мне.
– Что за глупости, Аннабел! Он ведь сейчас здесь, с тобой, – рассмеялась Клер. – Ты же сама прекрасно понимаешь, что после шести лет семейной жизни трудно ожидать, что он будет так же постоянно оказывать тебе внимание, как и до свадьбы, даже если его жена считается одной из самых красивых женщин мира.
– Да и вообще я забыла, что такое внимание!
– Чепуха! Мужчины прямо-таки падают к твоим ногам, а ты сама кокетничаешь со всеми подряд– даже с Адамом.
– Я хотела сказать, что Скотту все равно, существую я или нет. Конечно, здесь, в вашем присутствии, он ведет себя иначе… А если я кокетничаю, тан это только для того, чтобы доказать самой себе, что другие мужчины все еще находят меня привлекательной.
– Ладно, перестань, – прервала ее Клер. – Все-таки сегодня Рождество.
Ей не хотелось задумываться на подобные темы. Два года назад, когда они вернулись в Лос-Анджелес, Сэм снова облачился в непроницаемую броню своей мужской самоуверенности и неуязвимости, и Клер больше не удавалось ни пробиться сквозь нее, ни получить вновь то тепло и нежность, которые оба они испытали там, на влажном песке окутанного темнотой каннского пляжа, когда их
Клер начала подозревать, что ее муж – закоренелый бабник. Она замечала, что на вечеринках и приемах некоторые женщины говорят с ним как-то уж слишком непринужденно и что при этом в его черных глазах появляется какое-то особое выражение. Она говорила себе, что измены Сэма, скорее всего, не выходят за рамки одной ночи и что это почти неизбежно при его профессии, но от этих рассуждений ей не делалось легче.
Майк, прогуливавшийся по другую сторону бассейна, подошел к Адаму, который, облокотившись на перила балюстрады, наблюдал за глиссером, стремительно пересекавшим голубую поверхность залива.
– Может, и нам устроить себе такую прогулку? Только вдвоем, без Элинор и ее команды.
Адам повернулся к брату.
– Если ты хочешь что-то передать мне, – произнес он, усмехаясь, – говори прямо сейчас. Совершенно незачем забираться ради этого на несколько миль от берега.
Майк немного поколебался.
– У тебя будут проблемы, если ты не сумеешь погасить свои долги к концу года. – Он снова помолчал. – Ты знаешь, какого рода эти проблемы. На сей раз я не смогу тебе помочь.
– Ты лучше постарайся, чтобы об этом не узнала Миранда, – холодно сказал Адам. – И не беспокойся. Я все устрою как надо. Я ведь всегда это делаю, сам знаешь.
– Все так говорят. До того момента, когда им перестает это удаваться.
– Расслабься, Майк. Вспомни, мы приехали сюда отдохнуть и развлечься. Так и быть, поближе к вечеру удерем на глиссере от Элинор и ее выводка.
– Да нет, я ничего не имею против девочек, – сказал Майк, – кроме того, что они выбирают себе каких-то кошмарных мужиков.
Адам кивнул:
– Сэм, пожалуй, еще ничего, но этот Скотт – невообразимо скучный тип: его не интересует ничего, кроме работы.
Даже когда Скотт садился поиграть в „Монополию", его без конца отрывали от игры звонки из Нью-Йорка.
– А по мне, – возразил Майк, – Скотт все-таки лучше, чем этот Большой Человек из Голливуда. Не могу себе представить, что нашла в нем Клер.
– Может быть, он в чем-то заменил ей отца, без которого она выросла, – предположил Адам. – Сэм просто излучает уверенность. Возможно, это и привлекло ее.
На другом конце бассейна Скотт и Сэм, оба в плавках, говорили о братьях Грант.
– Не понимаю, что эти женщины находят в этой парочке невыносимых снобов, – рассуждал Скотт. – Одна их манера говорить чего стоит!
– Не бери в голову, – отозвался Сэм. – Просто они британцы, вот и все. Встают, когда входит женщина, бросаются вытаскивать из-под нее стул, когда она хочет встать из-за стола, – все они ведут себя как лакеи в каком-нибудь костюмном фильме. Майк – еще куда ни шло, но Адам – это такой фрукт, который не каждый переварит. И держится так, словно весь свет принадлежит ему.
Позже, в спальне, переодеваясь к ленчу, Сэм, обратив внимание на коричневые дорожные часики от Картье – рождественский подарок Адама Клер, поинтересовался: