Кровное родство. Книга первая

Конран Ширли

– С чего это он так расщедрился по отношению к тебе?

Клер рассмеялась:

– Я надеюсь, ты не ревнуешь меня к Адаму? – И, повернувшись к мужу спиной, прибавила: – Застегни, пожалуйста.

– Ревновать тебя к этому напыщенному

крючкотвору? Да помилуй Бог! Но я не понимаю, с чего это Элинор вздумалось приглашать его на Рождество.

– Адам – почти член нашей семьи, к тому же его родители уже умерли. И потом, без Адама Ба просто пропадет – во всяком случае, так она считает. Она привыкла во всем полагаться на него.

Сэм пожал плечами:

– Такие привычки иногда слишком дорого обходятся.

Вечером все собрались в столовой за традиционным английским рождественским обедом, и Элинор счастливо прислушивалась к взрывам смеха за столом, во главе которого она сидела. Ее умиротворенный взгляд встретился со взглядом Шушу, сидевшей на другом конце стола. Шушу, милая, верная подруга, в который уже раз они встречают вместе Рождество! А мальчики! как жаль, что Джо Грант не может видеть своих сыновей, таких красивых в светлых костюмах и новых, подаренных ею к Рождеству галстуках… Так чудесно видеть их всех снова вместе – мальчиков Джо и ее девочек, счастливых и дружных до сих пор, несмотря на пролетевшие годы, – собравшимися под одной крышей.

Ей было приятно, что девочки

не забыли одеться к обеду, хотя их туалеты приводили ее в некоторое замешательство. Миранда была в брючном костюме из кремовых кружев, надетом практически на голое тело; Аннабел появилась в белом мини-платье, а голову ее венчала крошечная шляпка-беретик из анютиных глазок, которую удерживали на месте атласные ленты, завязанные под подбородком; Клер надела ярко-красное льняное платье без рукавов, с высоким воротником, отделанное бейками горчичного цвета. Шушу красовалась в брючном комплекте из бирюзового шелка – том самом, который надевала на Рождество уже семь лет подряд: с тех самых пор, как унаследовала его от чуточку располневшей Элинор.

„Как я счастлива!" – подумала Элинор, глядя на окружавшие ее дорогие лица и чувствуя, как в ее сердце воцаряется мир и покой, – впервые с того момента, как ее покинула последняя из внучек. Ей захотелось произнести небольшую речь, и она постучала по столу. Понемногу беззаботный гул разговоров утих.

Элинор подняла бокал с шампанским, но поняла, что не сумеет выполнить свое намерение: ей мешало переполнявшее сердце счастье. Улыбнувшись, она выговорила только:

– За нашу счастливую семью!

Голоса родных и близких эхом подхватили ее слова, и зазвенели бокалы, ударяясь друг об друга.