Кровные узы, или История одной ошибки
Шрифт:
Мы уже почти закончили обедать, когда внизу хлопнула дверь.
– Я дома! – прокричал мальчишеский голос.
– Твой обед стал холодным, как лед! – крикнула в ответ мисс Эмма.
Я услышала, как он взбегает по лестнице. Он вошел в столовую босиком, в совершенно мокром костюме для серфинга, расстегнутом чуть не до пупка. Долговязый и тощий, совсем не похожий на своего мускулистого брата, правда тот был на восемь лет старше. Золотой крестик, висевший у него на шее, сверкал, оттеняя загар, оставшийся с лета. На голове была шапка коротких, выгоревших от
– Привет. – Он широко улыбнулся мне, отодвигая стул около Джейми.
– Пойди переоденься в нормальную одежду, – сказал Дэдди Эл.
– Это – Лорел. – Джейми указал на меня. – А это – Маркус.
– Привет, Маркус, – сказала я.
– Эй ты, рыжее чудовище, – напомнила мисс Эмма, – иди переоденься, а я разогрею тебе тарелку в микроволновке.
– Я не хочу есть.
– Все равно тебе надо переодеться, если ты хочешь посидеть с нами, – сказал его отец.
– Уже иду. – Маркус с трагическим вздохом встал и побрел в свою комнату.
Через несколько минут я услышала запинающиеся звуки электрооргана. Мелодия была незнакомая.
Джейми расхохотался:
– Он что, привез сюда орган?
– Если это можно так назвать, – отозвалась мисс Эмма.
Дэдди Эл посмотрел на меня:
– Он хочет играть в рок-группе. Много лет мы предлагали ему купить пианино и брать нормальные уроки, но он сказал, что в группе нельзя играть на пианино.
– И вот купил подержанный электроорган и пытается научиться играть на нем самостоятельно. – Мисс Эмма покачала головой. – Когда я слышу эти звуки, я готова сойти с ума.
– Но, мама, – сказал Джейми, – зато он не болтается на улице.
После того как была прикончена большая часть самого вкусного бананового пудинга, который я когда-либо ела, я спустилась в холл, чтобы пройти в ванную комнату. Где-то совсем рядом Маркус играл на своем органе. Выйдя из ванной, я постучала в открытую дверь его комнаты.
– Твоя мама сказала, что ты сам учишься играть на фоно.
Он поднял голову, его пальцы лежали на клавишах. Он переоделся, и теперь на нем были шорты и синяя футболка.
– Я подбираю на слух. Ноты я читать не умею.
– Но ты можешь этому научиться. – Я прислонилась к дверному косяку.
– Я неспособен к обучению, – сказал он. – Лучше пусть мне выдерут все зубы.
– Сыграй еще, – попросила я. – Звучит неплохо.
– Ты узнала мелодию?
– Эта песня «Полиции», – сказала я. – «Каждый твой вздох».
– Потрясающе! – Его усмешка была дерзкой, и у него были самые красивые голубые глаза в округе. Уверена, что ровесницы считали его весьма сексуальным. – Я расту в собственных глазах. А как насчет этого?
Он нагнулся над клавишами, на его лице появилась сосредоточенность. Исчез нахальный мальчишка, а на его месте появился уверенный в себе молодой человек. Сзади его шея казалась худой и трогательной. Он гримасничал при каждой фальшивой ноте. Я изо всех сил старалась
– Это песня «Куин»! – сказала я.
– Верно! – Он улыбнулся. – «Мы – чемпионы!»
– Я в восхищении, – сказала я искренне. – Я никогда не могла подобрать мелодию на слух.
– Ты играешь?
– Да, несколько лет училась на фоно.
Он встал.
– Сыграй что-нибудь.
Я уселась за орган и для разгона сыграла пару гамм, чтобы почувствовать инструмент. Потом исполнила одну из тех немногочисленных пьес, которую помнила наизусть, – «К Элизе».
Закончив, я подняла глаза и увидела Джейми, стоящего в дверях комнаты. Его улыбка была такой нежной. В это мгновение я поняла, что люблю его.
– Это было прекрасно, – проговорил он.
– Да, здорово сыграла, – согласился Маркус. Наклонив голову вбок, он оценивающе смотрел на меня. – Ты, похоже, цыпочка из женской организации?
Я рассмеялась:
– Почему ты так решил?
– Ты совсем не похожа на других девушек Джейми.
– Это хорошо или плохо?
– Хорошо. – Маркус поднял глаза на брата: – Она классная. Не упусти эту девчонку.
Я услышала звон тарелок на кухне и покинула братьев, чтобы помочь мыть посуду. Мисс Эмма стояла у раковины с мокрыми по локоть руками.
– Давайте я помогу вытирать тарелки.
Я сняла кухонное полотенце с ручки холодильника.
– Спасибо, дорогая. – Она протянула мне тарелку. – Я слышала, как ты играла. Это было очаровательно. Не думала, что из этой электрической штуки можно извлекать подобные звуки.
– Спасибо, – сказала я и добавила: – Маркус прекрасно подбирает мелодии на слух.
– Да, но от его выбора музыки я просто заболеваю.
Похоже, она встречает в штыки все, что делает Маркус.
– Но эту музыку слушает вся молодежь, – примирительно сказала я.
Она рассмеялась:
– Теперь я поняла, почему ты так нравишься Джейми.
Я почувствовала, как у меня покраснели щеки. Неужели он обсуждал меня со своими родителями?
– Ты переживаешь за людей, как и он.
– О нет, – сказала я. – То есть мне, конечно, небезразличны другие люди, но я не сочувствую им так, как Джейми. Он удивительный. Три недели назад я его чуть не убила. Правда. А теперь я чувствую, что… – Я покачала головой, не в состоянии выразить словами то теплое чувство, которое исходило от Джейми. От его семьи. С ними я за два часа почувствовала семейного тепла больше, чем за шесть лет в обществе своей холодной тети и молчаливого дяди.
– У Джейми есть врожденный дар общения с людьми, это верно, как у других – способности к музыке или математике. Это заложено генетически. У меня ничего подобного нет, и Господь это знает. – Она рассмеялась. – Но у меня был брат, который обладал таким даром. Он умер, когда ему было немногим больше тридцати. Так вот он умел понимать, что творится у человека внутри. Чувствовать то, что реально чувствуют другие.