Кровный враг
Шрифт:
Если бы он только мог его предложить!
***
«Мой разум непоколебим, Соня», — заявил Виктор, — «Я не передумаю».
Так называемый солнечный склеп её отца был так иронически назван, поскольку даже слабый проблеск солнечного света никогда не проникал в эти толстые каменные стены и тяжёлые гобелены. Свечи из пчелиного воска освещали уютную комнату, обычно используемую исключительно старейшиной. Кувшин охлажденной крови стоял на резном кленовом столе, недалеко от наклонённого соснового стола, который занимали различные пергаменты, чернила, и перья. Ревущий огонь пылал в очаге. Вырезанные из мрамора шахматы покоились на камине. Дверь
«Но отец», — умоляла она, — «Я не хочу выходить замуж на Николая! Он подлый негодяй, который заботится только о своих грязных удовольствиях!» Она ломала руки в отчаянии. «Он вызывает у меня отвращение!»
Виктор нахмурился. «Он сын Старейшины и, таким образом, является единственной подходящей тебе партией». Он стоял перед открытым очагом, грея ладони. «Маркус и я согласились на этот союз до того как он ушёл под землю, а я верен своим обещаниям».
Соня вспомнила своё хождение в зад и в перёд в склепе под Ордогазом, в то время как ее отец и Маркус совещались за закрытыми дверями лазарета. Может быть, ее будущее было решено, пока она ждала в неведении всего в нескольких метрах?
«Но почему сейчас?» — умоляла она его, затягивая время. Возможно, ее отец смягчится, если она сможет отстрочить брак на достаточно долгое время. «Почему мы должны жениться так рано? Четвертое мая — Канун Святого Георгия — всего через несколько месяцев! «
Тон Виктор остался непреклонен: «Ты уже не ребенок, Соня. Настало время взять на себя обязанности и ответственность женщины «. Следы тоски окрасили его голос, и лицо его приняли более мрачный оттенок. «Безвременная кончина твоей матери заставила меня понять, что даже мы, бессмертные, не гарантированно будем жить вечно. Теперь, как никогда я осознаю необходимость продолжить наш благородный род. Вместе ты и Николай породят новое поколение чистокровных вампиров «.
Соня чувствовала отвращение от одной мысли иметь детей от Николая. Она залилась слезами. «Пожалуйста, отец! Я прошу тебя, не заставляй меня делать этого! «
Подозрение вспыхнуло в глазах её отца. «Есть другой?» — спросил он.
Соня подумала о Луциане. Его сияющие героические черты заметно контрастировали с румяным лицом Николая. Она вспомнила, как была в безопасной колыбели могучих рук оборотня.
«Нет», — солгала она.
Выражение Виктора смягчилось. «Прости меня, доченька. Я должен был знать, что ты никогда не опозоришь меня так «. Пересекая комнату, чтобы присоединиться к ней, он положил отцовскую руку на её плечо. «Конечно, ты ведь всегда знала, что как дочери старейшины, в твои обязанности входит создание выгодной партии?» — он печально вздохнул, — «Очень жаль, что твоей матери нет в живых, чтобы проконсультировать тебя в этих вопросах. Я осмеливаюсь сказать, что она бы сделала это лучше, чем я «
«Но... должен ли это быть именно Николай?»
Ее отец серьезно кивнул: «Я дал слово его отцу». Он повернул ее к себе и вытер алую слезу со щеки. «Это может быть не так плохо, как ты думаешь. Возможно, твои нежные чувства способны обуздать его... чрезмерные склонности. И отцовство может изменить его тоже. Поверь мне, моя дорогая дочь, нет ничего более сильного, чем отцовская любовь «.
«За исключением случаев касающихся королевских союзов», — подумала она с горечью. Она держала язык за зубами, однако, чувствовала, что она ничего не могла сказать, чтобы ослабить его решимость.
Что же мне делать?
Не было никого, к кому она могла бы обратиться. Кроме одного.
***
Близился рассвет. Луциан и его товарищи убирались после банкета. Вампиры дворяне, насытившиеся вкусной едой и кровью, вернулись в свои комнаты, чтобы отоспаться от своих излишеств или, возможно, предаться более личным занятиям, оставляя трудолюбивых ликанов наводить порядок в большом зале.
Ненужные уже столы и скамейки унесли, чтобы очистить кафельный пол зала от грязной соломы. Голодные служащие доедали оставшиеся куски мяса и кости. Дощечки из чёрствого хлеба, используемые как тарелки за нижними столами, охотно поднимались, сочные дощечки были ценным удовольствие теперь, когда хлеб был обильно пропитан каплями с пира вампиров. Лейба, работающая рядом с Ольгой и другими посудомойками, радостно хихикнула, когда наткнулась на забытую кружку до сих пор частично наполненную вином. Она жадно выпила остатки, прежде чем вернуться к своим трудам. Распущенные чёрные волосы спадали с её головы, когда цыганка наклонилась, чтобы поднять обгрызенные кости, оставленные собаками Сорена.
Луциан прислонился к каменной колонне в глубокой задумчивости. Хотя символически он отвечал за очистку, он уделял мало внимания оживленной деятельности, удручённый известием о помолвке Сони.
Он знал, что неразумно отчаиваться так. «Она и я никогда не были бы вместе», — напомнил он себе. Это было неизбежно, что она когда— нибудь выйдет замуж за другого чистокровного вампира, если не за Николая, то другого знатного члена ковена. Почему же тогда это стало для него таким ударом?
Помимо своих страданий, его сердце болело за саму принцессу, выдаваемую замуж за бездушного развратника, которого она имела все основания ненавидеть. Кроме того, в своём сердце, он знал о связи между ним и Соней. Он чувствовал это всякий раз, когда их глаза встречались. Каждый раз, когда они были рядом друг с другом, в воздухе появлялось ощутимое напряжение.
Но он знал что между ними ничего не могло быть, пока она была дочерью старейшины, а он на половину человеком, на половину зверем. Пропасть между ними была слишком широкой, чтобы преодолеть, как бы страстно он этого не желал.
«Я не могу потерять то, что никогда не был моим».
Колокола зазвонили высоко над головой, предупреждая, что солнце снова взошло. Луциан осмотрелся и обнаружил, что находится в одиночестве в пустом зале. Все следы банкета прошлой ночи были убраны. Догорающие факелы шипели в бра. Только слабый аромат жареного мяса и холодной крови остался в прохладном утреннем воздухе.
«Но нет», — понял Луциан. Он был не совсем один. Знакомый мускусный запах донёсся до него. Он услышал пару босых ног, идущих по полу за его спиной. Гибкие руки обхватили его талию, и подбородок нахально упёрся ему в плечо.
«Почему ты так мрачен, Луциан?» — шепнула ему на ухо Лейба. Ее горячее дыхание, пахнущие остатками вина и кровью, согрело его шею. Ее полная грудь прижалась к его спине. Дымный запах кухни пристал к её грубой шерстяной одежде. «Я,кажется, знаю средство, которое тебе нужно».