Крой тела

Этцольд Файт

— И к каким результатам вы пришли? — спросил Винтерфельд.

Германн тоже заинтересованно наклонился вперед.

— Где-то могут быть еще ролики с демонстрацией убийств. Может быть, не только на компакт-диске, который мы получили, — она глянула на Фридриха, — но и в более широком пространстве.

— В Интернете? — спросил Винтерфельд.

— Да. Этот парень — большой любитель кино и, похоже, отлично владеет компьютерной техникой. В случае с Жасмин Петерс он определил, что ее фотографии сделаны в Фуэртевентура, причем ему пришлось сравнивать

в Интернете эту картинку с тысячами других пляжных пейзажей.

— Да, он не глуп, — подтвердил Германн.

Клара продолжала:

— Не удивлюсь, если он разместил в сети еще что-то, о чем мы ничего не знаем. Если мы удачно решим эту логическую задачку, то не только сможем выйти на его след, но, вероятно, сумеем предотвратить следующее преступление. — Она обратилась к Германну: — Ваши исследования уже принесли какие-нибудь результаты?

— Мы прочесали популярные порталы с направленностью садо-мазо, чаты, сайты знакомств, традиционные и экзотические, также видеоплатформы по различным поисковым признакам.

— И что?

— Пока ничего.

Фридрих подключился к разговору.

— До этих пор наш парень отправил два сообщения. Оба адресованы Кларе Видалис.

«Большое спасибо, что напомнил», — подумала Клара.

— Похоже, ему ближе личный диалог, чем своего рода… — Фридрих попытался подыскать слово, — назовем это «исповедь толпе».

Винтерфельд пролистал отчет.

— Все возможно. Теперь нужны зацепки, а на данный момент у нас ничего нет. Этот тип называет себя Безымянным, таков он и есть. Может, Клара и права. Если он путешествует по сети, то, возможно, где-то объявится, похвастается своими деяниями на каком-нибудь форуме или где-нибудь еще допустит прокол. — Он отложил бумаги. — Как тот мясник, которого вы недавно прищучили, выставивший убийства на своей странице в «Фейсбуке».

— Вы имеете в виду идиота из Боденфельде, который сразу после убийства хвастался этим своим дружкам и делал это в основном со своего мобильного телефона, так что сыщики с помощью спутника тут же определили его местоположение? И где он теперь? — перебила Клара. — Боюсь, что наш убийца не так глуп. Он пишет сообщения только с профилей жертв и с их компьютеров. Он действительно Безымянный. — Клара взглянула на Германна. — Как обстоят дела с форумами и социальными сетями, которые не столь популярны? Которые несколько экзотичнее, чем «Dategate»?

— Как раз занимаюсь, — ответил Германн, — но ничего. Пока ничего. Мы запустили сигнализаторы по его типичной фразе в «Гугл» и на других поисковиках. «Я не первая, и я не последняя. Я уже мертва, но хаос продолжается». Также: «Безымянный», «Человек в толпе», «ночь», «смерть» и так далее. Но пока ничего стоящего. Проверили даже удаленную корреспонденцию.

— А если нам сделать еще один шаг? По другую сторону обычных поисковиков?

— Мы сделаем и это, но потребуется время, — ответил Германн.

— Почему?

— Есть сайты, которые не высвечивает ни один поисковик. Это все клубы педофилов, у них закрытые социальные сети, по которым

распространяются фотографии, даже «Гугл» их не находит, потому что такие люди программируют сайты не традиционно. Их адреса очень длинные: чтобы записать их, потребуется чистый лист А4. Используют изувеченные версии гиперкода, например htp вместо http. — Германн сделал движение, будто хотел взять желейного медвежонка, вот только пакет с ними остался наверху, в его кабинете. Не найдя конфету, он продолжил: — «Гугл» сканирует прежде всего семантику и части текста на главных страницах сайтов. Сети педофилов заполняют главную страницу криптосимволами и цифрами, которые «Гугл» не может упорядочить ни в одном контексте, если такие сайты и появятся в поиске, то будут в самом конце списка числом в восемьсот тысяч. Именно этого такие люди и добиваются.

— У нас есть подобная информация? — спросила Клара.

— Парни могут тебе целый роман об этом написать. Есть целая вселенная сайтов с криптосимволами на главных страницах, которые работают с укороченным htp-протоколом. И что в них скрывается, покрыто мраком. — Он взглянул на Винтерфельда. — Вальтер, ты знаешь эту историю из Гамбурга. Эти уроды втроем насиловали шестимесячного младенца, а потом убили его. — Он осмотрел присутствующих, словно воспоминания все еще потрясали его.

— Все это правда.

Клара тоже слышала об этом случае. После того как Германн еще в Гамбурге увидел этот ролик, он беспробудно пил два года, но потом переборол себя. Теперь он был в завязке, но мог без последствий выпить пару банок пива. Нужно пройти через это горнило, чтобы стать лучше, сильнее, крепче и продолжать работать в полиции.

«Вещи, которые мы видим, — подумала Клара, — особенно в Интернете, на первый взгляд — просто камни в брусчатке познания. Но если эти камни перевернуть, на свет появится ужасный хаос из экскрементов и разложения, личинок, червей и пауков, которые с предательским проворством расползутся в разные стороны».

Странно, но в этом и заключалась работа Клары: переворачивать отвратительные камни снова и снова.

— Неужели наш убийца обитает в какой-нибудь социальной сети педофилов? — Клара взглянула на Фридриха.

Тот лишь покачал головой.

— Манера поведения совсем другая. Преступления сексуально мотивированы не в первую очередь, а жертвам было от двадцати пяти до тридцати лет. Совершенно иная целевая группа.

— Но он может использовать подобные социальные сети? — Клара хотела докопаться до истины.

Германн снова вмешался.

— Он может размещать свои темы закодированно, как это делают клубы педофилов.

— Но что это ему даст? — спросил Винтерфельд. — У него же нет сообщества или чего-то такого?

— А мы это знаем? — спросила Клара.

— Мы не знаем, — ответил Фридрих. — Но это не стыкуется с общей картиной. Более девяноста процентов серийных убийц работают самостоятельно. А это — экстремальный экземпляр волка-одиночки. — Он закусил дужку очков. — И он бинарно кодирован.