Крой тела
Шрифт:
— Ее парень?
— Да, Тобиас Шефер, вот есть запись. — Мертенс провел пальцем по странице. — Их часто видели вместе, потом Шефер внезапно пропал, а Элизабет — вскоре после этого. Предполагали, что они вместе сбежали.
— О них кто-то слышал после этого?
Мертенс покачал головой.
— Нет. Эта история меня заинтересовала, я даже просматривал документы незадолго до вашего прихода. До этого я тоже ничего не слышал о них. — Он сделал глоток кофе и скривился. — В каждом детском доме есть свои загадочные истории, а история Элизабет и Тобиаса, очевидно, таинственная история этого заведения.
— А
— Он был братом Элизабет. Он тоже как сквозь землю провалился. — Мертенс поморщился. — Все говорило о том, что он покончил жизнь самоубийством.
— Покончил с собой?
— Да. Очевидно, утонул в озере, здесь недалеко. — Директор ткнул пальцем в сторону выхода.
Клара нахмурилась.
— Его тело нашли?
Мертенс покачал головой.
— Во всяком случае, за этим ничего не скрывается. Наверное.
Информация завертелась в голове Клары: «Владимир. Трупы людей, которые тонут в озере, почти всегда выносит на берег, там их и обнаруживают. Может быть, мальчик вообще не покончил с собой? Возможно, исчезновение Элизабет и Тобиаса связано именно с ним? Но все это случилось тридцать лет назад».
— Владимира кто-то искал?
Мертенс зевнул.
— Да, привлекали даже команду водолазов. Но в какой-то момент все прекратили. Никто не требовал результатов. Никаких чиновников, никаких родственников. Выписали свидетельство о смерти — и дело с концом.
Клара взглянула на него.
— А если он не совершил самоубийство, а просто сбежал?
Мартенс пожал плечами.
— Вы задаете мне слишком много вопросов. Все случилось так давно. И я никого из причастных к этому не видел. Я даже не знаю, куда бы парень мог пойти. У него ведь не было ничего, кроме детского дома. Нет, я совершенно уверен, что он наложил на себя руки. Хотите знать почему?
— Конечно! — ответила Клара.
— Сначала погибли его родители. Сестра — все, что у него оставалось. Потом сестра сбежала с этим Тобиасом. И никого вдруг не стало — ни отца, ни матери, ни сестры. Не стало семьи. — Он кивнул, словно подтверждая свои слова. — Это слишком для ребенка.
Клара задумалась: «Тобиас или Владимир. Мог ли кто-то из них быть убийцей? Могло ли так случиться, что один из них убил Элизабет? Мог ли Тобиас сбежать с девушкой, а потом от нее избавиться? Или оба не могли сбежать, потому что были мертвы? Убиты кем-то другим? Человеком, который не хотел потерять сестру? Владимиром?»
— Спасибо, господин Мертенс, — сказала Клара. — Не припомните кого-нибудь, кто в то время контактировал с Элизабет, Тобиасом или Владимиром? Кого-то, кто, возможно, еще жив на сегодняшний день. — Она подумала о прежнем директоре, который умер от инфаркта.
Мертенс на несколько секунд уставился в потолок.
— Доктор Сильвия Борхерт, — ответил он. — Но она уже несколько лет как умерла.
Клара записала информацию.
— А чем она занималась?
— Она тогда еще недолго была директрисой детского дома, — продолжал Мертенс. — Душа-человек. При ней такой тип, как Инго М., никогда бы не устроился сюда на работу. Несколько раз она даже приглашала детей к себе, и тогда к ней отправлялся целый автобус. У нее дом в нескольких километрах отсюда. Сегодня там склад и сарай для инвентаря. Привратник иногда ездит туда, берет соль для посыпания дорожек или еще что. Спустя несколько дней после
— После выхода на пенсию она там бывала?
Мертенс снова покачал головой.
— Понятия не имею. Если и приезжала, то очень редко. Сейчас он служит складом, как я уже говорил. Там есть электричество и телефон, это все проведено от нашего учреждения, но я не удивлюсь, если дом в один прекрасный день развалится. Когда детский дом закроют, там и свет выключат.
— У вас есть адрес?
Мертенс открыл ящик стола.
— Конечно, одну секунду. Привратник мог бы вам сказать точнее, но его сегодня здесь нет. — Он рылся в ящике до тех пор, пока не извлек на свет лист бумаги. — Вот, пожалуйста.
Директор протянул его Кларе. Она внесла адрес в записную книжку и еще сделала снимок телефоном.
— Большое спасибо. — Она надела пальто и пожала Мертенсу руку. — Я позвоню вам, если возникнут какие-то вопросы, а пока до свидания. Спасибо за то, что оперативно пришли нам на помощь.
Она поспешила спуститься по лестнице, пока Мертенс не вздумал расспрашивать о «Фейсбук»-Потрошителе.
Потом села за руль, еще раз взглянула на адрес дома Сильвии Борхерт и уехала.
На холме, на большой прогалине, среди перелесков стоял дом, который теперь превратили в склад.
Серые стены унылого свинцового цвета, как небо. Закрытые окна, словно слепые глазницы, взирающие в никуда.
Раздвоенные стволы торчали из топкой лесной почвы, будто сломанные зубы. Деревья тянули голые ветви к небу, как гигантские щупальца.
Дом был приземистый, будто зверь, притаившийся в засаде. Словно он зарылся в землю, спасаясь от бури и нависших облаков над холмом. А еще дом походил на голову солдата, выглядывающего из окопа, — казалось, он внимательно наблюдает оконными и дверными проемами за окружающим миром.
«Правда всегда где-то внизу», — подумала Клара. Она вспоминала, как сравнивала свою работу с переворачиванием камней, гладких и чистых сверху, но внизу покрытых личинками и насекомыми, которые кишат в тлене и экскрементах.
А этот дом? Этот приземистое большое здание? Она знала, что в нем никто не живет, но от него исходило что-то мрачное, угрожающее. «Почти как дом с привидениями», — промелькнула мысль.
Она вынула оружие и переложила в правый карман пальто. Потом подошла к входной двери на веранде. Массивная дверь с пожелтевшей табличкой, имя на ней уже невозможно прочесть.
Клара осторожно нажала на ручку. Дверь распахнулась. Не с таинственным скрипом, как предполагала Клара, а тихо и легко. Из дверного проема открывался вид на темный коридор.
Клара глубже вздохнула, еще шире приоткрыла дверь и переступила порог.
Глава 13
В доме царила мертвая тишина.
Странное чувство охватило Клару.
«Может, здесь и вправду есть привидения?»
Страх рос в ней. Несмотря на колотящееся сердце, она старалась дышать как можно тише. Не только из-за давящей тишины и тягостной атмосферы. Была еще одна причина: у Клары было неясное ощущение, что ее может слышать кто-то другой.