Круче не бывает
Шрифт:
– Про нашего сына? – Старики недоуменно и с болью переглянулись.
– Да, про вашего сына.
– Нашего сына больше нет. – У Евгения Антоновича заслезились глаза, и его супруга полезла в карман за платком.
– Да, я знаю. Наши вам соболезнования… История эта давняя, в девяносто седьмом году ваш сын жил здесь на даче. Возможно, не жил, просто приезжал сюда с друзьями. Я так понимаю, парень он был веселый… В общем, у него здесь гостил один товарищ из Серпухова. Звали его Егор, фамилия Сошников, не слышали о таком?
– Нет,
– Но ваш сын мог его приютить?
– Мог. Костя был очень компанейским парнем. Душой компании. Друзей у него было много… Это его и погубило, – сдерживая слезы, вздохнул Углов. – Эти компании, эти пьянки. Они были пьяные, когда разбились…
– Кто они?
– Костя, его друзья…
– И Голомазов с ними был?
– Кто?
– Федя Голомазов?
– Да, помню такого… Нет, Феди не было. Он к этому времени жениться успел, жена у него хорошая, умница, она его в кулаке держала…
– А эта, прости господи!.. – презрительно махнула рукой Углова.
– Кто эта?.. Извините, как вас по имени-отчеству?
– Инна Сергеевна… И его жену тоже Инна звали. Как будто в насмешку! Тоже выпить любила!.. И вообще…
– Она тоже разбилась?
– Да нет, она-то жива осталась… А толку! Хотя бы ребеночка от Кости родила! Не сумела! Потому что таскалась по всяким помойкам, нахватала всяких трипперов! А оно как, с таким букетом рожать!.. А-а, не хочу говорить об этом! – тяжко вздохнула женщина.
– А мебель у вас здесь на даче та же осталась, что при Косте была?
– Да, та же мебель и осталась. Люди мы небогатые, на новую мебель денег нет…
– А столы случайно не выбрасывали?
– Какие столы?
– Ну, я не знаю. На кухне там столы, в комнатах…
– И на кухне есть, и в комнате, – кивнул Углов. – А зачем вам?
Илье пришлось объяснять ему, что гость его сына мог спрятать там украденное когда-то колечко. Впрочем, секретность можно было не разводить, потому что ни в одном столе тайника обнаружить не удалось. Гусеницу мебельной моли нашли, а тайник – нет.
Глава 26
Угонами автомобилей Паша не промышлял, но как это делать, знал хорошо. Не зря же он сигнализациями занимался. Сначала он снял частоту, которой пользовался Павельев, а затем послал сигнал, разблокировавший программу. Мартын осторожно забрался в «Мерседес», спрятался за передними креслами, затих.
Солнце припекало, в салоне становилось все жарче, а Павельев не появлялся. Вроде бы в супермаркет зашел, а его нет и нет. К тому же вязаная шапочка на голове у Мартына, которую он использует как маску. И чем дольше затягивалось ожидание, тем больше зверел Мартын. И когда Павельев все-таки появился, он с диким удовольствием набросил на него удавку. Так ловко это сделал, что жертва не успела просунуть пальцы под струну.
– Затихни, падла! Или удушу! – в восторге от собственной крутости заорал он.
Павельев
Павельев опустил руки, расслабил тело – насколько это можно было возможно.
– Ты кто такой?
– Привет меня зовут! Привет от Ишима!
Павельев пытался рассмотреть его в зеркало заднего вида, но лицо скрыто маской, только глаза в щелочке видны. Да и зеркало предусмотрительно повернуто в сторону.
– Чего ты хочешь? – простонал Павельев.
– Крови твоей хочу!.. За пацанов спросить хочу!
– За каких пацанов?
– А ты не знаешь? За Костю Самоката! За Артурчика! За всех, кого вы с братаном положили!
Удавка тонкая, из гитарной струны, Павельев понимал, что ею легче горло перерезать, чем удушить. Он понимал, что всецело находится в руках Мартына, поэтому не дергался.
– Никого мы с братом не положили! Там на стрелке мезинские пальбу подняли! С них все началось! Юрка две пули получил! Очнулся, вокруг одни жмуры!
– И деньги, и бриллианты.
– В том то и дело, что не было ничего! Ни денег, ни камушков!
– Да, но тогда я и тебя не буду убивать. Я тебя просто задушу…
Мартын потянул за концы струн, затягивая удавку, и Павельев с хрипом засучил ногами по полу:
– Не надо… Я скажу…
Мартын ослабил захват, и голос у жертвы стал гораздо более звучным и внятным. Только вот сами слова его совсем не устраивали:
– Не было там денег. Ни денег, ни брюликов…
– Я тебя сейчас точно придушу!
– А толку? Денег-то все равно не было!..
– И куда они делись?
– Не знаю, может, кто-то из мезинских увел. Их там всех, кто на складе был, положили. Но может, из водителей кто-то остался…
– А зачем же тогда братан твой ноги сделал?
– А зачем ты меня за горло держишь? Ты же не веришь, что там ничего не было? Не веришь. И Юрке бы никто не поверил. Загасили бы его…
– Говоришь, Павлин две пули получил? А чего ж он тогда не остался? Так бы никаких предъяв, если бы он остался…
– Ну, да, никаких, за исключением трупов, которых бы на него навесили. Он под вышку идти не хотел… Ты кто такой? Обзовись!
– Зачем?
– Ну, если ты ишимовский, зачем нам воевать? Договориться можно.
– Мы и так договоримся. Ты нам все до цента вернешь, тогда и договоримся…
– С чего верну? Не было ничего!
– Да, но зачем вы тогда с братаном прятались?
– Я же говорю, не хотели, чтобы нам за деньги и камушки предъявили! Неужели не ясно?
– Но ведь прятались? Значит, вину за собой чувствовали!.. А потом Ишима вдруг не стало, братва разбежалась, ты решил, что можно гоголем ходить, бизнес делать. Страх совсем потерял. Бизнес у тебя конкретный. А на какие шиши ты бизнес этот поднял?