Круг
Шрифт:
Шум в ушах усиливается, потом стихает в такт ударам сердца. Вода затекает через нос, льется в горло.
Нет!
Стальная хватка вдоль ее тела неожиданно ослабевает.
Я не могу…
И то черное, что клубилось вокруг нее в воде, завихряясь у поверхности, вдруг полностью рассеивается.
Я не буду этого делать! Не буду слушаться!
Руки Мину поднимаются из воды. Молотят в воздухе. В теле взрывается
Вода льется через край, с шумом хлещет на пол. Мину отплевывается и кашляет, задыхаясь, но наконец может вобрать в легкие воздух. Вместе с воздухом проникает немного воды, и она кашляет снова. Ее тошнит.
Мину поднимается на дрожащих ногах и чуть не поскальзывается в ванне.
Опершись о раковину, она выходит из воды, но ноги не держат, и она тут же садится на крышку унитаза. С волос и пижамы течет. Она тяжело дышит, глядя, как под ногами образуется огромная лужа. Она не осмеливается поверить до конца, что все обошлось.
Мину подпрыгивает от страха, когда в дверь стучат. Кто-то дергает за дверную ручку.
– Мину! – кричит мама.
Облегчение настолько сильно, что она начинает плакать. Она хочет отпереть дверь и упасть к маме в объятия. Но как объяснить ей, почему у нее такая мокрая пижама?
– Что происходит? – кричит мама и снова стучит в дверь.
Мину делает глубокий вдох, и еще один, и еще.
– Ничего страшного. Я заснула в ванне! – кричит она в ответ.
Ее голос хриплый и надсаженный. Она едва узнает его, когда он эхом отражается от кафеля.
– О господи, Мину! Ведь я же говорила…
Мину упирается лбом в руки. Ее бьет сильная дрожь.
– Прости, – говорит мама, уже мягче. – Я просто очень испугалась. Хочешь, я зайду к тебе?
Мину вымучивает из себя улыбку, надеясь, что это сделает ее голос беззаботным.
– Нет, мам, не надо. Я только немного подотру здесь, – говорит она.
Мину сдирает с себя пижамную кофту и брюки. Они приземляются на пол с чавкающим звуком. После долгих колебаний она все же решается засунуть руку в воду, чтобы выдернуть пробку.
Анна-Карин осторожно садится на разобранную кровать. На ней все то же ярко-розовое платье. Она опускает голову на подушку и зажмуривается, чтобы не видеть, как плывет комната, но тошнота от этого только усиливается.
Во время долгой прогулки через лес она немного протрезвела и теперь очень волнуется.
– А если твои мама и папа проснутся? – шепчет она.
– Не проснутся. Их комната в другой части дома.
Яри снимает свитер. Под ним нет футболки. Гладкая белая кожа обтягивает мускулы. Анна-Карин едва осмеливается на него смотреть, но все же смотрит. Яри расстегивает ширинку и наклоняется, чтобы снять джинсы. Длинная темная челка свешивается
И вот он стоит перед ней в черных обтягивающих боксерах, и она может различить контуры того, что под ними. Он идет к кровати, по-прежнему в носках. От паники она почему-то концентрируется на этих носках.
СНИМИ ИХ! СНИМИ ИХ!
Он останавливается и быстро сдирает с себя носки, как будто они горят.
Потом неловко улыбается ей и забирается в постель.
Они лежат рядом какое-то время, и он играет прядью ее волос. Его коленка скользит к ее ногам, он придвигается ближе, целует ее, нащупывая подол платья, задирает его до бедер.
«И ты, и мы прекрасно знаем, что он никогда не сделал бы этого по своей воле».
Анна-Карин сдерживает его. Она касается рукой его щеки и смотрит ему глубоко в глаза, пытаясь разгадать этот наполненный желанием, затуманенный взгляд. Хочет ли он быть здесь на самом деле? Хочет ли он этого?
Она делает глубокий вдох, не отрывая взгляда от его глаз. И отключает магию. Сила перестает струиться из нее.
Сначала не происходит ничего. Он смотрит на нее с терпеливой, но непонимающей улыбкой.
Потом что-то меняется в его глазах. Как будто исчезает какая-то пленка. Как будто вдруг зажигается потухшая искра.
Яри отворачивается. Чешет руку с отсутствующим видом. Снова смотрит на нее. И видит ее на самом деле.
Она узнает этот взгляд. Она уже видела его раньше.
– Какого черта ты тут делаешь?
Комната снова плывет, как будто кто-то бесконечно долго и медленно прокручивает пленку назад. Анна-Карин чувствует непреодолимый рвотный позыв. Игнорировать его невозможно.
Она слетает с кровати и дергает на себя дверь. Рвота поднимается из глубины живота. Анна-Карин в панике оглядывает темный коридор. Куча дверей.
А едкая рвота уже лезет наружу. Анна-Карин бежит в коридор, сдерживаясь изо всех сил и крепко сжимая губы, но небольшая струйка вытекает через нос, и это так омерзительно, что Анне-Карин становится совсем худо. Живот издает странный звук, чем-то напоминающий мычание коровы.
Анна-Карин видит сердечко, прибитое на одной из дверей. Хватается за дверную ручку.
Дверь туалета заперта.
Там кто-то есть.
Анна-Карин падает на колени. Блевотина хлещет у нее изо рта, капает из носа. Она дрожит всем телом, живот выворачивает судорогами, новые струи рвоты хлещут на пол и стены. Звук стоит такой, как будто кто-то вывернул ведро с водой.
Все это занимает несколько секунд. Анна-Карин вытирает рот тыльной стороной ладони, не решаясь даже взглянуть на то, что оставила после себя.
– Яри? – кричит женский голос из туалета.
Голова Анны-Карин раскалывается, и все, чего ей хочется, это лечь и закрыть глаза, но она поднимается и зачем-то бежит обратно в комнату Яри. Они практически сталкиваются в дверях.