Круг

Батчаева Яна

Сначала его это даже подбодрило, но потом внутри что-то щелкнуло, и он осмотрелся. Почему он здесь? Нет, разумеется, он помнил, как нашел эту квартиру по объявлению в соцсетях и как договорился об аренде, но он не понимал, почему находится именно в этой точке пересечения времени и пространства; как он допустил, чтобы сложилось так, как сложилось.

О жизни Антона Безвольного нечего рассказать. Она была точно такой же, как и сам Безвольнов, скучной и угрюмой, а все ее дни пугающе предсказуемы. Вот, например, проснувшись сегодня, Антон точно знал, что съест на завтрак

яичницу, выпьет дешевый растворимый кофе, который по запаху больше напоминал не кофе, а жженый цикорий, наденет привычную одежду и отправится той же самой дорогой, что и в предыдущие семь лет, на работу, которую терпеть не мог. По истечении месяца таких унылых дней он получит зарплату. Да, это довольно радостный момент, когда счет на банковской карте растягивается и заманчиво подмигивает, призывая сразу же потратить его на что-нибудь эдакое для души, вроде фастфуда на вынос и пива, а может чего и покрепче, и уже только потом платить по долгам и счетам, чтобы с нового месяца начать все сначала. Все по кругу. И неважно за окном зима или лето, дождь или солнце, но в семь утра, по звонку будильника, все снова повторится. Тоска.

Впервые за очень много лет, Антон вдруг решил что-то предпринять, стряхнуть с себя пыль и изменить наконец убогую жизнь. Воодушевлённый собственным желанием, он бодро шагнул к зеркалу, но встретившись со своим отражением, помрачнел. Куда уж ему меняться? Перед ним стоял усталый мужчина сорока восьми лет, обрюзгший, изрядно полысевший с давно потухшим взглядом.

– Поздно, приятель. Ты уже не молод, – Безвольнов покачал головой.

Он вернулся к остывшему кофе, а когда покончил с ним, то принялся собираться на работу.

Антон вышел из подъезда. Все так и слепило белизной. Погода стояла чудная, солнечная, безветренная, а зима в свою очередь делала из совершенно обычных вещей сказочные. Но мужчина не замечал красоты. Он принял свое привычное унылое выражение лица и готов был уже ступить на дорогу, как из-за угла неожиданно показалась соседка с мелкой живностью. Собака с мерзким лаем, больше похожим на визжание, кинулась на него. От неожиданности Антон слишком сильно захлопнул дверь. Мелкая дрожь пронеслась по козырьку, что-то хрустнуло и одна из крупных сосулек полетела вниз. Мужчина в последнюю секунду успел отскочить.

– Проклятая шавка, – процедил он сквозь зубы. – Ненавижу собак.

Его пеший путь в двадцать три минуты лежал через главную улицу, пролегающую мимо центрального парка. У бизнес-центра он свернул на набережную и направился к мосту, тому самому, где много лет назад выбросил свои надежды, смирился с неудачами и выбрал серую жизнь. Безвольнов шагнул на мост. Люди так и мелькали по бокам. Все неслись по своим делам, нередко толкались, болтали по телефону. Большинство из них носило недовольное выражение лица, хмурое, но были в толпе и светлые лица, живущие совсем в другом мире, полном красоты, любви и счастья. «Дураки. Жизнь пережует вас и выплюнет, тогда и посмотрим, как вы будете улыбаться», – глядя на них подумал про себя Антон. На его плохо выбритом лице змейкой проползла ядовитая ухмылка.

Он почти уже миновал мост, как

взгляд зацепился за что-то белое внизу. Антон остановился. Редкие черные брови сдвинулись еще сильнее, а в глазах вспыхнуло удивление – на поверхности, скованной льдом, реки лежали белые страницы, исписанные синими чернилами. Конечно, это не могли быть его стихи, но разбуженное сердце затрепыхалось в груди.

Мужчина никак не мог отвести взгляд. Позабыв о том, что его смена вот-вот начнется, он все стоял и смотрел на раскиданные листы. Это было абсолютно невозможно, но уверенность, что это те самые, которые когда-то выкинул он, не покидала его. В голове даже промелькнула идея спуститься и собрать их, но потом Безвольнов очнулся, мысленно посмеялся над собой и решил, что стоит поспешить на работу, а не заниматься всякой ерундой. Он отпустил перилла и повернулся в сторону ступеней. Под подошву зимнего ботинка закатился какой-то маленький камешек и, споткнувшись, Антон еле удержался, чтобы не распластаться прямо на заснеженном мосту. Наконец, обретя равновесие, он выдохнул, вспоминая черта, и в то же мгновение ощутил, как черная волна с невероятной силой ударила его в бедро. Весь мир завертелся вихрем, небо и земля поменялись местами, а шея рассеклась огненной болью. В глазах потемнело. Мужчина провалился сквозь мост. В никуда.

Глава 3. Незнакомец и свиток

Он стоял на мосту, склонив голову, среди толпы смазанных лиц и смотрел на потоптанный бурый снег, пытаясь понять, что произошло. Как оказалось, на него налетела большая черная собака. Эта уличная псина погналась за камушком, что угодил под ноги Безвольнову и на всем ходу сбила его, а затем умчалась так быстро, что никто и опомнится не успел. Антон повалился назад и угодил шеей прямо на бордюр. Боль до сих пор так и терзала ее заднюю часть, отдавала в затылок, расползалась к вискам и затуманивала взор. Он видел все, словно через мутное стекло.

Безвольнов потянулся к затылку – пытался нащупать влажную рану и понять, насколько сильно ему досталось, но пальцы будто онемели, и он не почувствовал ровным счетом ничего, даже собственной головы. Приглушенно звучала сирена. Антон видел, как вблизи то и дело вспыхивают синие огоньки, но звук казался ему далеким. Голоса людей раздавались словно через толщу воды.

– Что ж, больничный мне обеспечен, – пробубнил себе под нос мужчина.

Как бы это ни было странно, но он всерьез радовался сегодняшнему происшествию. Боль уже утихала, а вот предвкушение отдыха на ближайшие недели здорово подняло настроение. Осталось лишь дождаться, когда к нему подойдут из скорой помощи, отвезут в больницу и он получит освобождение от жизни. То есть от работы. А где именно он проведет это время, дома или в палате, не слишком большая разница, главное, чтобы была кровать и интернет.

Антон ждал, однако никто к нему не подходил. Синие огоньки куда-то исчезли, люди по-прежнему мельтешили перед глазами, а их голоса звучали совсем глухо и только один из них прозвучал так ясно, так громко, как если бы то был собственный голос Безвольного у него в голове:

Конец ознакомительного фрагмента.