Круги на воде
Шрифт:
— Что ты сделаешь, чтобы заслужить еду?
Всё в ней замерло. Кровь забыла, как течь.
— Пожалуйста, Декстер. — Она нарочно назвала его по имени, надеясь на тот же эффект, что раньше. — Я знаю, что это не ответ на твой вопрос, но я не знаю, что могу сделать. — Это был правдивый ответ. Она не хотела предлагать больше, чем то, на что он рассчитывал, и боялась второй раз лишиться еды, если предложит меньше.
Он опять провёл пальцами по провисшему краю одеяла, сказав:
— Опусти его. Держи грудь у меня на виду, и тогда сможешь выбрать что-то одно
— Одно?
С упавшим сердцем она смотрела на пиршество на столе. Сандвичи и салат нельзя было определить словом пиршество, но для неё сейчас… в этот безумный момент её жизни — они таковыми были. Какая разница, в том, что она опустит одеяло ниже? Он уже видел абсолютно всё. Она сделала вдох и трясущимися пальцами взялась за край одеяла.
Её глаза сфокусировались на тарелке. Она не хочет что-то одно. Она хочет всё.
— Одно?
— Правило номер один.
Натали кивнула. Он не будет повторять. Он сказал — одно.
Она подумала, сможет ли взять всё, если совсем разденется. Прерывисто дыша, она распахнула одеяло, оставив его висеть на плечах и обнажая грудь. Её соски затвердели от холодного воздуха.
Декстер издал глубокий грудной звук. Он столкнул ткань с её плеч, и та упала на талию.
— Теперь потрогай их.
Потрогать их?
Она поняла по его тону, что он имеет ввиду. Декстер хотел, чтобы она их не просто потрогала, он хотел, чтобы она трогала их, словно она одна в своей спальне.
Она подняла руки.
Его взгляд был приклеен к её рукам, когда она стала мять обе груди, поднимая их и сжимая соски, и груди стали наливаться и отяжелели. Пока она их ласкала, трудно было не заметить, что его эрекция росла, упираясь в молнию брюк.
Сколько, по его мнению, это должно продолжаться?
Её кожа согрелась от её собственных прикосновений, губы раскрылись, и она, к своему удивлению, тихонько всхлипнула. Отзывалось ли её тело на её собственные ласки или на похотливый блеск его зелёных глаз? Его эрекция пугала её, но что-то было новое и эротичное в том, что происходило. Странное напряжение возникло у неё между ног, заставив сжаться внутренние мышцы.
Ну же, она не возбудится от этого мужчины.
Наконец он заговорил тяжёлым от возбуждения голосом:
— Ты заслужила две вещи со стола.
Он повернулся и сел на свой стул.
Натали, сдерживавшая до этого дыхание, выдохнула.
— Что ты выбираешь? — спросил он.
— Чай и сандвич. — Она не медлила и не обдумывала.
Декстер налил себе воды и кивнул.
Принимая это за знак, Натали торопливо принялась за еду.
Никогда ничто не казалось ей таким вкусным. Натали выросла в окружении искусных, умелых поваров, которые могли приготовить что угодно. Мать и сама прекрасно готовила, если у неё возникало желание. Она бывала в лучших ресторанах со знаменитыми во всём мире шеф поварами, но сандвич в её руках превзошёл всё это. Кусочки хлеба, поджаренные до хрустящей корочки, были
Декстер молча смотрел, как она ест сандвич и пьёт чай. Он смотрел не только на её грудь, но и на то, как она отпивает чай, как вытирает губы, и даже, как жуёт. Его взгляд был вездесущ. Когда сандвич исчез, он спросил:
— Хочешь воды? Нехватка жидкости — это плохо, а чая была только одна чашка.
Натали хотела воды, но она начала понимать, что за всё надо платить. Вместо того, чтобы взять кувшин, она спросила:
— Можно мне воды?
Он налил чистой воды в её стакан.
Когда она не потянулась за стаканом, он усмехнулся:
— Хорошая девочка, клопик. Я был прав насчёт тебя. Ты хорошая ученица. Ты уже поняла, что должна заслужить воду?
Хотя её сковало страхом, еда, которую она уже заслужила, придала сил.
— Да.
— На этот раз всё проще. Сейчас это будет не твоё тело, хотя скоро ты будешь предлагать мне намного больше, чем просто вид твоих грудей.
Будет предлагать? Он хочет сказать, что он не будет брать?
Прежде, чем она смогла об этом поразмыслить, он сказал, чего хочет.
— Твой ум.
Глава 13
Трудно одолеть врага, затаившегося у нас в голове.
Салли Кемптон.
— Мой ум?
— Скажи мне, что я хочу знать, и заслужишь воду. Скажи мне достаточно, и я даже оставлю тебе бутылку. Воду из водопровода нельзя пить. Моё дело заботиться о тебе.
Но ты украл меня, заморозил и измучил голодом до смерти! Вместо того чтобы это произнести, Натали кивнула.
— Давай, — сказал он, — сделай глоток.
Она поднесла стакан к губам и вспомнила его коктейль в самолёте. Она посмотрела на стакан Декстера. Она не помнила, пил ли он из него.
— А ты… это…?
— Есть ли тут те же вещества, что я давал тебе раньше?
Она молча согласилась, сжав пересохшие губы.
— Ты мне поверишь?
Это был хороший вопрос. Она не должна.
— Я не знаю. Полагаю, у меня нет выбора.
— Но ты всё же спросила. Ты сомневаешься. Почему?
Она сделала так, как он говорил, ответив честно, не раздумывая:
— Потому мне это не понравилось. Мне не понравилось, как я себя чувствовала.
Декстер кивнул.
— В этой воде нет лекарств. Давай, пей.
Она послушалась, и была вознаграждена чистой, прозрачной, освежающей водой. В отличие от той, что текла из крана, каждый глоток воды из стеклянного стакана смягчил её язык и горло так, как не смог даже чай. Сколько времени она была без воды? Она не знала, сколько спала, а потом ещё были несколько часов на полу.