Круги по воде (сборник)
Шрифт:
Правды он тогда не знал.
Маленький Витя страшно расстраивался, что отец не приходит к нему в детский сад на утренники, не принимает участия в домашних праздниках. И вообще почему-то запрещалось о нём говорить где-либо: что приходил, какие подарки принёс. Витя сперва не понимал. Обижался. Ведь что такого дурного в том, если он скажет во дворе, что эту классную машинку подарил не кто-нибудь, а папа? Но мать ему объяснила. Мол, отец на дюже секретной работе, что каждый его визит – это риск, так что болтать не нужно. У мальчика даже сердце учащённо забилось! Его отец – разведчик. Настоящий. Как Штирлиц.
Правду Витя узнал в пятом классе. Вообще, как выяснилось, весь педсостав школы знал, кто такой на самом-то деле Анатолий Иванович Сметанин. Но молчали. Просто им тогда ещё дела не было ни до самого Вити, ни до его отца – своих забот хватает. Только вот учительница младших классов мальчика просто жалела. Даже как-то составила с его матерью разговор на тему: не пора ли Вите сказать правду? Мать тогда заохала, руками замахала. А потом заплакала.
Ей самой было безумно стыдно. Она ведь ушла от мужа, как только узнала всю правду, даже с маленьким Витей не побоялась уйти. Но жизнь внесла свои коррективы. С любимой работой – преподаватель истории – пришлось расстаться. Так ей и сказали: с такой характеристикой только будущих врагов народа воспитывать. Кое-как через знакомых устроилась нянечкой в детский сад. Работа – каторжная, зарплата – копеечная. Правда, спустя несколько лет всё-таки разрешили занять ставку воспитателя. Может быть, даже и в школу смогла бы вернуться, если бы запретила бывшему мужу приходить. Но не смогла. Всё-таки отец.
Каждый его визит женщину по сердцу ножом резал. Стыдилась. Но не прогоняла, не выбрасывала подарков. Потому что дефицит, а ребенок растёт – одежда нужна, игрушки, продукты. Впрочем, подарки были не мешками, а так – всего по чуть-чуть. Пара плиток шоколада, три кило гречки, кило масла, палка колбасы, одна-две игрушки. Было бы больше – просто не взяла бы. Бывший муж, видимо, это понимал. Или имел свои соображения на этот счёт.
Шло время. Мальчик рос, веря в сказочку про разведчика в тылу врага, но жизнь опять внесла свои коррективы.
В пятом классе русский язык вела некая молодая, весьма наглая особа – только что из института. Естественно, первым делом выяснила все школьные сплетни, в том числе – и правду про отца Вити. Хмыкнула и пропиталась такой неприязнью к ребенку, которой мальчик просто-напросто не заслуживал. Впрочем, до «лихих девяностых» оставалось совсем чуть-чуть, и мнение своё девице спешно пришлось менять. А тогда… Как-то задала она сочинение на тему «На кого я хочу быть похож, когда вырасту». Витя, естественно, написал об отце. А про кого ему еще писать? Не про Тихонова же!
А девица та уж как разозлилась! Прямо перед всем классом по лицу тетрадкой отхлестала. Ах ты такой-растакой. Отец твой – вор, и сам ты вором быть хочешь! Нашу социалистическую собственность растаскивать!
Витя впал в ступор.
Его отец – его замечательный отец! – не мог быть вором.
Бросился домой. К счастью, мать уже вернулась с работы. Спросил. Мать разрыдалась. Покаялась. Витя не поверил. После стольких лет сладкого обмана поверить в столь отвратительную ложь он просто не мог!
Ждал отца. Мучительно, с нетерпением. Когда наконец пришёл, то Витя не бросился ему на шею, как это бывало раньше, а спросил, насупясь, исподлобья: «Папа, ты вор?» Отец ничего
А потом жизнь опять внесла свои коррективы. Грянула перестройка. Прилавки мигом опустели. Если бы не отец, то с голоду померли бы. А потом прилавки, как по волшебству, наполнились, но с такими ценами, что даже подойти боязно. Опять-таки если бы не отец – с голоду померли бы.
Витя злился. Сперва подарки отца беспощадно выбрасывал. Мать каждый раз плакала, уговаривала. Наконец пришли к компромиссу. Витя ведь ещё несовершеннолетний, а Анатолий Иванович – всё-таки отец, а раз отец, то алименты платить должен. Витя, скрипя зубами, согласился. Правда, отцу уже больше не радовался. Да что там! Он даже здоровался с ним со злобным присвистом.
Так у Вити появилась цель. Вырваться! Уехать туда, где никто не знает о его позоре.
И вот прошло несколько лет с тех пор, как его при всем классе отхлестала по лицу молоденькая училка. Витя поступил туда, куда хотел, учился блестяще. Принимал участие во всех конференциях, писал статьи, доклады. Замаячила перспектива поехать по программе обмена в Америку. В общем, зацепки появились. А уж он-то ухватится! И вытащит. Себя. Мать. И Ингу. Ему сил на всех хватит.
Но жизнь вновь внесла свои коррективы.
Глава VI. Январь 1998 г. Славка
Два экзамена из пяти Славка провалил. По прочим получил слабенькие «трояки». Да и фиг с ними, с «трояками»! Что с «неудами» делать? Не сдаст – вылетит. А вылетит – придется возвращаться в Саяногорск, в дыру эту беспросветную. И что тогда? Прощай, столичная жизнь? Прощай, Инга?
Славка вдруг засуетился, словно только что понял, как сильно нужен ему Новосибирск, нужна Инга.
Быстро взял себя в руки. Пересдаст. Вот подготовится на каникулах и сдаст. Конечно же! Вот только родне не надо об этом говорить – съедят. Мать и так злится, что он без стипендии. Но разве это его вина? Учит, учит, учит, света белого не видит, а по предметам – одни «трояки». Это не его, не Славкина вина! Это вурдалаки-преподы кровушку сосут, на лапу требуют. Никак не иначе! А где бедному студенту денег взять? То-то и оно!
Пока шли экзамены, Ингу он фактически не видел. Оно и к лучшему! Уж Инга-то не поверит в вурдалаков-преподов. Вообще это её «учись, учись, учись» надоело хуже горькой редьки!
Но Инга сама во время сессии встречи с ним не искала, по телефону говорила как-то вяло. Славка даже забеспокоился: нет ли соперника в округе. Решил навести справки, поговорил с одногруппниками Инги. Те рассказали про «трояки» девушки. Славка даже злобно похихикал в ответ: вот к чему твоё «учись» приводит – ни к чему!
Впрочем, вскоре ему стало девушку по-человечески жалко. Бьётся, бьётся, как рыба об лед, а толку-то? Даже позвонил ей в день последнего экзамена, хотел посочувствовать. Но ответили, что Инга вернулась из университета с температурой и сейчас спит. Славка сказал что-то подобающее в таком случае, а сам даже обрадовался: заходить перед отъездом не нужно. «Позвоню из дома», – решил он, но так и не позвонил.