Круглый дизельпанк

Белов Александр Иванович

Книгохран оказался трёхэтажным зданием из непривычно синего кирпича. Большие, просто огромные окна отсвечивали бежевым. Лани легко взбежала по ступеням и остановилась возле дверей:

– Пришли. Я здесь часто бываю.

Верю. Спортсменка, блин, комсомолка и просто красивая дэвушка , клянусь чэстью , да... Действительно, есть в ней что-то от известной героини "Кавказской пленницы". Оптимизм наверное. Эх, Нина с острыми ушками. Но мне нельзя много думать о ней. Нельзя. О своей-то жизни нихрена не известно и не понятно. Всё, хватит...

Мы вошли в прохладное здание и оказались в большом , освещённом дневным светом зале. В промежутках между окон стояли

шкафы с книгами, около которых задумчиво прохаживались посетители. В середине стоял кольцевой стол, вернее стойка наподобие регистратуры в больнице. В центре кольцевой стойки был ярусный шкаф, наверное с каталогами. Миловидная сотрудница встретила нас дежурной улыбкой:

– Добро пожаловать. Хотите что-то найти?

– Здравствуйте. Нам нужны образовательные ленты.

Лани выложила на стойку картонный прямоугольник - членскую карточку. Сотрудница сверила данные в объёмном журнале и кивнула :

– Проходите на третий этаж.

Мы поднялись на третий по широкой лестнице. Тут была такая же стойка и дружелюбная сотрудница. Она, выслушав мои путанные объяснения , подумала, позвала вторую сотрудницу, что-то ей негромко объяснила. Та покивала и ушла. Лани тем временем изучала лоток с популярными на данный момент светолентами. Я делал вид, что разглядываю перечень образовательных лент, а сам украдкой наблюдал за вэйтой.

Она брала коробки с лентами, внимательно прочитывала сопроводительные тексты на крышках. Рассматривала иллюстрации. Над какими-то коробками она мечтательно улыбалась, над какими-то иронично качала головой, из-за чего хвосты красных волос начинали раскачиваться и напоминать струи пламени. Над некоторыми коробками она брезгливо морщила носик. Видимо содержание не нравилось девушке. Эмоции живо отражались на лице и в движениях. А я всё смотрел и смотрел на то, как Лани перебирала коробки...

– Вот, возьмите.

Голос сотрудницы вывел меня из транса. Блин, засмотрелся. Взял несколько коробок. Лани раскрыла сумку, я переложил коробки в неё. Девушка хотела было закинуть ремень на плечо, но я решительно взял сумку из её рук. Лани удивлённо посмотрела на меня:

– Ты чего? Это моя сумка.

– А ленты для меня. Нечего чужие тяжести носить.
– Сказал я сердито,

Мельком взглянул на сотрудницу. Она тоже смотрела на нас как-то удивлённо. Однако опомнилась , отдала карточку Лани и отвернулась. Я закинул ремень на плечо, пошагал к лестнице. Вэйта семенила сзади и шептала:

– Моя сумка, и ленты я брала. Я и нести должна. Отдай. Неудобно.

Я так же шепотом отвечал:

– Ты же девушка. Я парень. Не могу позволить тебе нести тяжёлую сумку, как ты не понимаешь?

– Это ты не понимаешь! Так не принято! Мы не муж и жена!!

Я так резко остановился, что Лани чуть не врезалась в меня. Медленно обернулся. Девушка стояла, прижав руки к груди, а по щекам, пробиваясь сквозь смуглость кожи, разливался густой румянец. На глазах начали выступать слёзы стыда. Я огляделся. Мы как раз были на промежуточной площадке между вторым и третьим этажами, никого поблизости не было. Взял её за плечи, отвёл к окну. Она не сопротивлялась. Усадил на широкий подоконник и заставил посмотреть мне в глаза:

– Ну-ка, рассказывай - почему это не принято, чтобы парень помогал девушке?

– Ну.. Это..

Лани помялась , но рассказала. Оказывается, одно из этических правил местного общества гласит, что мужчина и женщина равны. Это у нас, на Земле, во многих (не всех) обществах считается, что женщины - слабый пол и им нужно всячески помогать по мелочам.

Двери открывать, сумки за них носить и тому подобное, чем земные женщины частенько злоупотребляют. А в Мире, и особенно у вэйто, женщина - такой же член общества и поблажки имеет только физиологически обоснованные. Во время беременности, например. Поэтому в нашем случае сумку Лани должна была нести сама, так как не больная, не беременная и сумка не с кирпичами. Это было бы в рамках традиций и раз о помощи она не попросила, то я не должен был её сумку брать. А вот в случае отношений между мужем и женой я, как супруг, имел бы право взять сумку. Семья - одно целое. Рука ведь не спрашивает другую руку - что делать? Опять же, супруги должны друг друга беречь. Вот такая этика. Я задумался. Мой жест был нормален в земном обществе, где на словах мужчины и женщины равны, но подсознательно считается, что женщина изначально слабее. Земная женщина в большинстве случаев обиделась бы, если бы я не взял её сумку с как бы моими вещами. Веками многие религии культивировали подчинённое, ущербное положение женщин и в конце концов эта концепция привела к заключению о том, что раз женщина - слабое, зависимое существо, то о нём нужно заботиться в мелочах. Причём в некоторых культурах это доводило до маразма, типа запрета выходить из дома без сопровождения мужчины. Отсюда с одной стороны мужской шовинизм - "Курица - не птица, баба - не человек", с другой стороны женское иждевенчество - "Я такая вся принцесса, заботьтесь обо мне за то, что я слабый пол". А в Мире, по крайней мере в Федерации точно, работает другая мораль - "мужчина и женщина равны в правах и обязанностях". Один из постулатов Церкви Святой Семьи гласит - "Мужчина и женщина равны, как были равны меж собой Бог Тс'охо , Богиня Вэйто-Нау и Богиня Шанья ". То-то сотрудница книгохрана удивилась, что я без разрешения взял сумку Лани. Наверное подумала, что мы супруги, раз я так вольно веду себя с ней, а удивилась потому что браки людей и вэйто не часто встречаются. Понятно стало и отчаянье Лани. Вот я дубина-то!..

– Прости, Лани! Я не знал!

– Правда?

– Клянусь.

– А я чуть не подумала, что ты это сделал специально.

– Говорю же - не знал. Прекращай дуться.

Лани помолчала, вздохнула:

– Ладно, сумасшедший. Пошли, а то ставр ругаться будет.

– Можно, я сумку понесу?

– С этого и надо было начинать. Чего уж теперь - неси.

Всю обратную дорогу мы молчали. Я корил себя нехорошими словами. Уже входя на территорию больницы Лани вдруг остановилась и меня за рукав остановила :

– Фрам.

– Да, Лани?

– Не сердись на меня пожалуйста, а?

– Ну что ты!. Я не сержусь, мне стыдно перед тобой.

– Не стоит стыдиться. А мне нужно было сдержаться, ведь ты же не знал. Просто... Мне никто никогда вот так не помогал. Не считая родителей конечно... Это... Необычно. Но знаешь - в глубине сердца мне было приятно.

– А?

– Идём. Обед скоро.

Она улыбнулась, потянула за рукав. Почему я снова ощущаю себя идиотом , да ещё и сволочным?

Проходим мы по аллейке, вот уже скоро больничное крыльцо, и вдруг:

– Молодые люди, подождите!

Оборачиваемся. Нас догоняет подзапыхавшийся мужчина преклонных лет, толстенький такой, в широких светлых штанах и светлом пиджаке. Мне он напоминает товарища Огурцова из "Карнавальной ночи". Этот "товарищ" держит в руках прибор, более всего похожий на довольно большой пленочный фотоаппарат.

– Извините! Не могли бы вы мне помочь?

– Чем?
– Опережает меня Лани.