Кругосветное путешествие юного парижанина

Буссенар Луи Анри

— А кто такой месье Гинар?

— Мой верный друг, один из лучших знакомых мне стрелков. За свою жизнь он завоевал не знаю уж сколько призов на всевозможных европейских соревнованиях.

— Молодец ваш друг. Хорошо бы, он дал мне несколько уроков. Где он живет?

— Вернувшись в Париж, посетим вместе магазин по адресу: авеню Опера, восемь. Вы будете желанным гостем.

— Какой магазин?

— А, забыл вам сказать, ружья подобного типа выпускает лондонская фирма «Гринер», единственным представителем

которой в Париже и является месье Гинар. Именно он вручил мне это ружье и заверил, что оно способно творить чудеса.

— Заверения оправдались.

— Сейчас я положу ружье в футляр, и оно будет ждать случая… А пока в дорогу! Гаучо вряд ли откажутся от попыток схватить нас. Необходимо уйти от них подальше. Кто знает, что нас ждет впереди?

— Месье Буало, еще один вопрос. Вы упомянули авеню Опера. Она уже проложена?

— А! Вот вы о чем! Когда же вы уехали? Эта превосходная улица протянулась от Французского Театра до площади Оперы. На ней установили систему электрического освещения, и вечером улица потрясающе эффектна.

— Да, много времени прошло, как я уехал…— меланхолично заключил гамен. — Вероятно, Париж сильно изменился!

— В седло, рысью марш!

«Тропилья» ринулась как молния, и животные с развевающимися на ветру гривами, раздувающимися ноздрями понеслись в высокие травы пампы.

Фрике охватило отчаяние.

— Приходится бросать бедного малыша… оставлять у работорговцев… Как он, бедный, страдает!

— Сейчас, — сказал Буало, — наша жизнь зависит от скорости передвижения. Поверьте, мой друг, я возмущен не меньше вашего… но делать нечего.

— Люди из саладеро непременно захотят отомстить нам за убитых.

— Более того, их привлекает мое оружие. Они сделают все, чтобы его заполучить. О нас уже сообщили всей округе, не пройдет и двенадцати часов, как в новой погоне будут участвовать все демоны пампы.

— Неужели! Через двенадцать часов?

— Безусловно. Они будут преследовать без отдыха днем и ночью, не сбиваясь со следа, ибо являются непревзойденными следопытами.

— Разве можно найти след здесь, среди трав, на разбитых копытами тропах, по рытвинам и ухабам?

— Без сомнения.

— Так куда же мы направимся?

— На северо-запад. Необходимо как можно быстрее попасть в какой-нибудь город; ну, а там — посмотрим.

— Какой из них, по вашему мнению, ближе?

— Полагаю, Санта-Фе-де-Борха.

— Он далеко отсюда?

— По прямой примерно сто двадцать пять лье.

— Черт! Сто двадцать пять лье на лошадке для матроса… о-ля-ля! Да я протру штаны…

— Не бойтесь, выдержите.

— Вы так полагаете?

— Без преувеличения. Не скажу, что вы в седле выглядите элегантно, но сидите крепко. А это самое главное.

— Что ж, элегантным я стану со временем. И все же, месье Буало, даже если лошади будут лететь

как птицы, то вряд ли они сумеют покрыть сто двадцать пять лье.

— Это займет дней семь. Хорошо бы, еще меньше… Да, кстати, на пути есть маленький городок Казовейра на берегу Риу-Пардо: если дорогу направо не перекроют наши враги, которые, несомненно, догадываются о наших планах, то мы сможем уйти от преследования.

Буало и Фрике остановились. Животные же «тропильи» принялись жадно щипать траву.

Молодой человек вынул из одного из многочисленных карманов какой-то квадрат: это оказалась наклеенная на холст великолепная карта Южной Америки.

Буало определил по карте их местонахождение профессионально точно, подобно начальнику генерального штаба, а затем с помощью компаса проложил маршрут. Закончив, прищелкнул языком и произнес довольным голосом:

— Вперед!

— А как же нам удастся добраться по земле до этой точки на карте? — Фрике.

— Что вас смущает?

— У нас нет ни приборов, которые имеются у капитана корабля, ни метода счисления с их помощью.

— Сейчас объясню. Я кое-что знаю о пройденном пути, рассчитав его, исходя из средней скорости движения. Думаю, что место нашего пребывания определено достаточно верно. Компас указывает только направление. Карта же безошибочно обозначает местность.

— Знания — вещь хорошая, — мечтательно продолжал гамен. — Если бы я был один, обязательно запутался бы. Когда попаду во Францию, то, уверяю вас, начну усердно учиться.

— И поступите правильно, мой юный товарищ. Постараюсь помочь, чем только смогу.

Часы летели. Бег лошадей по бесконечной пампе оставался достаточно быстрым.

— Мы находимся в самом настоящем «кемпе», — нарушил Буало долгое молчание.

— Какой же это «кемп» — лагерь? Интересный лагерь, где есть только травы, но нет ни палаток, ни солдат.

— Мальчик! Не надо каламбуров: на двадцать девятой широте они опасны. Сейчас расскажу, в чем дело. Название «кемп» или «камп» дали англичане, а за ними так стали называть территории за пределами городов все европейцы, населяющие Южную Америку. «Камп» — это усеченное испанское слово «кампо», что значит поле.

— Не хочу спорить, но я вовсе не собирался угощать вас каламбурами дурного свойства.

— Это просто шутка. И потом из этого слова получилось «пампа», и именно это название стало общепринятым. Черт возьми, те, кто путешествует сидя дома, становятся, как вы убедитесь, самыми веселыми шутниками… Представьте себе, перед тем как отправиться в путешествие, я прочел серию книжонок, вышедших из-под пера весьма плодовитых выдумщиков, выезжавших не далее колокольни Сен-Клу. Подумать только! Я принимал все это за чистую монету, в то время как каждый из этих писак врал словно сивыймерин!