Круговорот
Шрифт:
— Клеймо на лоб, да и дело с концом, — предложил Брен. Саня вмиг почувствовал, как ухнуло вниз его сердце, колени предательски ослабли, а тело прошиб холодный пот.
— А может, подождать пока? — сказал Буглар. — Он ведь подношение сделал. О дружбе народов что-то говорил. У Сани сразу отлегло. Как здорово, что он отдал дикарям свое «волшебное огниво»!
— Можно и подождать, — уже более миролюбиво произнес «седой». — Только куда его определить прикажешь?
— Пусть к ремесленным людям идет. Может, им на что сгодится.
— Что ж! Пусть идет к ремесленникам. — Брен потерял всякий интерес к своим посетителям и, достав тесак, начал разделывать жаркое. — А ты, Буглар Длинные Усы, племянник мой любезный, трапезничать с нами оставайся. Усач приложил свою лапищу к
— У вас что тут, рабовладельческий строй, что ли? — недовольно проворчал Саня, проходя мимо воинов. — Клеймо хотели на лоб поставить.
— Пугнул тебя берегон, — снисходительно улыбнулся «охранник». — Ты же ведь не продался и не сдался, а значит, клейма не заслуживаешь.
Так что иди с миром. Только не думай воровства и безобразия какого чинить. Иначе участи раба лишь позавидуешь.
— Куда мне идти-то?
— Да куда хочешь… Вон, видишь, у речки барак стоит? Там и ночуй, — «охранник» указал в сторону приземистого деревянного сарая, чьи очертания в темноте плохо просматривались. Сане ничего не оставалось делать, как последовать в указанном направлении. Барак находился на отшибе. Он был сложен из тонких длинных бревен.
Окон не имел, но имел задернутый шкурами вход. Раздвинув полог, Саня зашел внутрь, попав в тесное, уставленное нарами помещение. Здесь тоже горел огонь, имелся стол. За столом на низких чурках устроилось человек десять нечесаных оборванцев, с коих Репин писал своих «Бурлаков». К Сане приблизился один из них и, стреляя плутоватыми глазками, поинтересовался, может ли гость заплатить за ночлег и еду. Видимо, этот неприятный тип был кем-то вроде коменданта местной общаги.
— Это сгодиться? — Саня вытащил из кармана стодолларовую купюру и, опережая последующий вопрос, объяснил. — Артефакт Предшественников. «Комендант» принял бумажку и выпучил на нее глаза. Так он стоял довольно долго. Наконец, в его голове снова начался мыслительный процесс, и он указал на место за общим столом. Принес еды в глиняной миске, дал костяную ложку. Саня поковырял рагу, сваренное из неизвестных ему корнеплодов, после чего спросил застывших в изумлении соседей по бараку:
— Выпить есть?
— Можно сходить к старику Улафу за элем, — неуверенно предложил жавшийся в углу стола щербатый парень.
— Сгоняй. — Саня протянул «щербатому» сотню. К великому сожалению, купюр меньшего достоинства у русского моряка в тот момент не водилось. Парень выхватил бумажку и убежал. Пряхин продолжил хлебать свою баланду, при этом оставался объектом всеобщего внимания. Разговор никак не клеился. Нависла немного напряженная тишина.
Благо, гонец вскоре вернулся с большим бурдюком браги. Его появление вызвало гул одобрительных голосов. «Комендант» тут же принес дюжину глиняных кружек, которые быстро заполнили выпивкой.
— Вы чем занимаетесь, ребята? — Саня почти залпом махнул кружку терпкой бурды, напоминающей дешевый портвейн…На душе значительно полегчало.
— Мы работаем на кузнеца Стрикера, — послышался ответ. Говорил сухопарый мужчина средних лет, явно «прораб» всей этой бригады.
— В чем заключается работа?
— Да много всего. Но в основном — руду на речке моем.
— И что платят?
— То от выработки зависит, — объяснил «прораб». — За один вес руды Стрикер дает по три медных коина. Сане как весовая, так и денежная мера арийшей ни о чем не говорила. По всему видать, медь здесь дороже необработанного железа.
— А о России вы что-нибудь слышали? — Сменил
— А об Ирландии? Тот же результат. С географией эти парни явно не дружили, и Саня решил больше не терзать артельных расспросами. Но тут подал голос «щербатый». Он налегал на эль больше других. Видимо, это был постоянный клиент дедушки Улафа.
— Об Ирл-л-ланди-и знают, ёк, бар-р-ды, — проговорил он заплетающимся языком
— И где мне найти ваших бардов?
— Извест-т-но где-е, ёк, в роще дру-у-идов они-и живут. «Стало быть, здесь еще и друиды обитают». — Перед глазами встали отирающиеся во дворе люди в зеленых балахонах. Саня достал последнюю сигарету и уже приготовился смять пустую пачку, но поймал на себе алчный взгляд «коменданта».
— Держи, — протянул он разноцветную, поблескивающую фольгой коробку дикарю, после чего прикурил от чадящей плошки и, дабы не травить артельных сигаретным дымом, вышел на улицу. Стояла по-летнему теплая ночь, нарушаемая звоном цикад и гулом нетрезвых голосов, что доносились со стороны обители «седого».
Видать там широко гуляли. Саня глубоко затянулся и поднял голову к усеянному звездами небосводу. Все знакомо — Большая медведица, Пояс Ориона, и другие созвездия северного полушария. Эти же звезды светили Сане много лет назад или еще будут светить через годы и тысячелетия. Глядя на мерцание далеких солнц, русский моряк вполне допускал, что мог совершить некий скачок во времени. И события прошедшего дня служили тому прямым подтверждением. Только какое время отделяет Саню от кораблекрушения? И произошло ли это кораблекрушение уже, или еще произойдет? Александр Пряхин был человеком далеко не глупым и любил размышлять. Порой он задумывался о самых невероятных вещах. В том числе и о путешествии во времени Ему всегда казалось, что в прошлое попасть невозможно. Ибо, по логике вещей, попавший в прошлое человек своими действиями изменит ход последующих событий. Тем самым сделает будущее совершенно иным. В Санином случае цепь событий, которая привела к кораблекрушению, просто разорвется. А самого кораблекрушения не произойдет. Что касается путешествия в будущее, то оно вполне могло случиться на основании той же теории относительности. Хотя в мозгу такое путешествие никак не укладывалось. Хотелось верить, что Саня остается в своем настоящем времени.
Просто он попал на какой-то большой маскарад. И скоро весь этот нереальный спектакль закончится. Люди снимут маски, смоют грим и посмеются над легковерностью русского моряка.
Глава 4
С утра спектакль не закончился. Во всяком случае, декорация барака осталась. Саня проснулся оттого, что отмял бока: спать на жестких досках он не привык. А нары, на коих он провел ночь, не имели даже намека на матрац, не говоря уже о пастельном белье. Яркий утренний свет пробивался сквозь щели сарая. Но, не смотря на это, изрядно принявшие с вечера на грудь старатели все еще дрыхли без задних ног. Саня тоже чувствовал себя не совсем свежо. В черепке засели какие-то кузнецы и без зазрения совести охаживали затылок своими молотками. Да еще напевали при этом: «Ваа-ку, ваа-куузнецы. Ваа-ку, ваа-куузнецы. Они куют, приговаривают… Они куют, приговаривают…». Нужно было как-то прийти в себя после термоядерного напитка дедушки Улафа. Пряхин тихонько поднялся и вышел к покрытой утренним туманом реке. На берегу, он разоблачился — снял с себя робу, тельник, ботинки.
И, оставшись в широких семейниках, с разбегу плюхнулся в воду. После чего быстро поплыл. Плавал Саня довольно долго. Нырял, кувыркался и как ребенок радовался купанию. Вышел из воды, когда уже совсем околел. Бодрый и посвежевший он принялся одеваться, но не нашел ботинок… Кроме того, исчезли стодолларовые артефакты. Документы, тоже пропали. Настроение резко испортилось. Вопиющий факт воровства вывел Саню из себя. Быстро одевшись, он направился к бараку. Артельные уже проснулись. Они сидели за столом с помятыми лицами и что-то жевали. «Комендант» тоже присутствовал и суетился у разведенного огня, при этом как-то озабоченно стрелял глазками в сторону своего нового постояльца.