Круиз на корабле дураков/
Шрифт:
Фантазия у подростков богатая и изуверская. Одолели Черныша предложениями. Вернее не одолели, а наоборот радуют нашего фашиста своей изощрённостью. Он каждого пацана внимательно выслушает, дотошно расспросит. Потом с Пушком обсудят, вычленят рациональное, подумают, как испытать. Испытав, скорректируют по результатам и гармонично вживят новый элемент в здоровый организм нашего организованного сумасшествия.
Черныш первым к нам зачастил. То его кроме морского дела и строевой подготовки ничего не интересовало, то вдруг проявил интерес. И не только он... ну, в тренажёрах больше
Ну, мы с Плюшем как всегда переглянулись, проржались, и натурально даже не пытались изобразить стеснение. Вот, во-первых, попросили Черныша об этом подумать, и, во-вторых, не отвлекать нас глупостями. Ага, такие умные, блин, и вроде бы знали, с кем имеем дело. Чему тогда потом удивлялись?
Глава 25
Ну да, вот такие умные - были у нас основания для некоторого самомнения. Ведь это мы сделали штрафкоманду. Команда наша из простой задницы, в которую вываливалось всякое из кишок боцманских команд, выросла до термостата, регулятора температуры стаи, радиатора для слишком пылких и амбициозных умов, печени, запасающей и очищающей кровь, спинного мозга, воплощения хищнических инстинктов, даже сердца, беспощадной, холодной души-пасти полной острейших зубов мегалодона.
И пусть был приказ Командора, не по приказу - сами по себе лепили и строгали! Да, при помощи мудрецов, по их советами, но как сами её себе представляли. Без соплей, идеалов и брезгливости - жизнь меня и Плюша давно приучила лепить из того, что под руками, не боясь запачкаться. И, конечно же, когда наш акулёнок научился плавать и кусаться, к нему со своими конфетками и бантиками полезли умники.
Питомец наш лопал всё без разбору и только крепчал, в родителей пошёл, мы тоже всю жизнь жрали, что дают. Но дело-то было, в общем, совсем не в нём, а в "нормальных" мальчишках. Мы с нашими отморозками стали отправной точкой в развитии всей стаи. Ведь банду Командора ребята просто боялись, шептались о демонах, да и сами попаданцы порой поражали неординарностью, маньяки малолетние!
Но перед их глазами был пример смертников под командой самых страшных из демонов. Несчастным штрафникам, бесшабашным, сильным, ловким, весёлым, гордым, просто сказочно богатым как-то не получалось искренне сочувствовать. Страшно ребятам было даже представить себя смертниками, но инстинкт заставлял завидовать им, подражать, тянуться к ним. Ну и к демонам, конечно, куда ж от них денешься в море?
Вот и стала штрафкоманда контактной площадкой, где самые смелые приобщались к последней пиратской моде и несли откровения в массы. Сталкеры под нашим с Плюшем контролем занялись со штрафниками своими умными вещами, а мудрецы постарались прогнать через штрафкоманду всех, хотя бы факультативно. Это Пушок придумал. Типа у каждого инструктора кроме
Черныш, как и обещал, рассказывал сказки. Начал, естественно, он с нас, с командиров. Мы к нему обратились с простой просьбой научить гипнозу, ну, как он и Командор нам внушали. Чтоб, значит, также много чего полезного навнушать своим пацанам. Тот серьёзно кивнул и отвёл нас в капкаюту нашего штрафного "Д"Артаньяна". Мы умненько уселись на палубе, закрыли глаза и слушаем его голос.
– На счёте три вы очнётесь умными-приумными и будете уметь внушать кому вздумается всё, что захотите..., - начал он вкрадчиво... и как-то несерьёзно закончил, - три. Всё, придурки, свободны.
– Хорош прикалываться!
– обозлился я.
– Дело-то серьёзное!
– А я и не шучу, - резковато ответил Черныш, - вы всё умеете не хуже меня.
– То есть наши парни так же, как мы по приказу Командора, смогут по нашему приказу...
– Плюшевый мой Шарик, - ласково прервал его Черныш, - что ещё твои мальчики не смогут сделать по твоему приказу? Командора зарезать?
– Да хоть Папу Римского!
– фыркнул я. До меня, кажется, начало доходить.
– Но зачем тогда он... и ты тоже... говорили..., - Плюшевый растерялся.
– Да чтоб замять до ясности, блин! Что вам было сказано? Творите всё, что хотите, вы под гипнозом? И кто вам врал?!
– Так мы были не под гипнозом?!
– уточняю на всякий случай.
– Наш с Рудой гипноз - это всего лишь ваш крепкий сон по команде. Эту команду вы быстро научились отдавать себе сами. И все прочие команды тоже.
– Но мы же поверили!
– негодует Плюш.
– А чего ради я тут сейчас перед вами распинаюсь?
– снова вкрадчиво, душевно заговорил Черныш, - вот что такое страх, ребята?
– В каком смысле?
– не понимаю скачка его логики.
– Страх - это неуверенность, так?
– То есть вы нам внушили уверенность? Чтоб мы не боялись?
– мне мерещится какой-то смысл.
– Примитивно и упрощенно - да, уверенность. Но главное - вера.
– Чего?!
– протянул Плюшевый.
– Страх - неверие. Не само чувство, не понятный испуг, физиология, а на уровне духа, обезоруживающий, парализующий волю, убивающий душу. Спасибо вам, парни...
– Вот он опять!
– огорчается Плюш.
– Мы пережили прескверные недели, братцы, - как признался в чём-то стыдном Черныш, - мерзкое это занятие - ждать гибели, мы не верили... и мы проиграли... в отличие от вас. Потому Командор и не смог ничего вам возразить, ведь вы - победители.
– Прекрасно, - мне уже скучно, - ты ради этих соплей тут перед нами распинаешься?
– Прости, я просто должен был это сказать, но это не главное, конечно, - Черныш подобрался, - дело в оружии. Что вы знаете об идеологии?
– Всё!
– Плюшевый поднялся и вопросительно посмотрел на меня.
– Да, братец, всё, что надо, мы уже знаем, - я неловко встал и хотел уже идти...
– Вы сами просили научить вас, - сухо напомнил Черныш.
Мы переглянулись и нерешительно посмотрели на него.
– Вас никто не обманывал, просто нам всем повезло - вы верили в успех. Вы хотите, чтобы ваши мальчишки всегда верили в вас, в себя?
– Но вот так, как ты с Рудой, - Плюш сомневается, - не уверен, что нам это нужно...
– Раз не уверен, значит не нужно.
– Кивнул Черныш.
– А по-честному? По-настоящему?