Крушение «Красной империи»

Бондаренко Александр Юльевич

В те дни сыграло свою роль и появление Бориса Николаевича перед толпой защитников Белого дома, когда он залез на танк и обратился к солдатам и офицерам. Он говорил о присяге на верность народу и призвал военнослужащих сделать верный выбор. Меня тронула фраза о том, что российское оружие не должно быть обагрено кровью народа.

О настроениях в войсках свидетельствует такой факт: большой противолодочный корабль «Таллин» поднял трехцветный флаг России и отказался выполнять указы ГКЧП. Командование войск на Сахалине, на Камчатке и в ряде других регионов заняло такую же позицию. О поддержке руководства РСФСР заявили военнослужащие Ленинградской военно-морской базы, подводники Северного

флота, некоторые части Войск ПВО. Командующие Балтийским и Тихоокеанским флотами публично заявили, что несут ответственность только за защиту морских рубежей страны. 20 августа Бориса Николаевича поддержал главком ВВС генерал-полковник авиации Евгений Шапошников.

Члены же ГКЧП отсиживались под охраной в кабинетах. Никто из генералов созданного к тому времени Главного военно-политического управления Вооруженных сил и из руководителей Всеармейского партийного комитета не рискнул побывать в воинских коллективах Московского гарнизона, встретиться с военнослужащими.

Нерешительность и вялость членов ГКЧП позволили энергичному Ельцину увеличить свою популярность и у мировой общественности, и среди своих соратников, а главное — у населения страны. Сильным ходом стало назначение генерал-полковника Кобца министром обороны России, часть высших офицеров задумалась, а не перейти ли в новую структуру, открывающую возможность карьерного роста? Пошли зондирующие звонки. Важное значение имело и то, что вице-президентом был генерал-майор авиации Руцкой, «афганец», его немало офицеров знало лично…

Судя по телефонным звонкам в наш штаб, у меня сложилось мнение, что руководство РСФСР поддерживали в первую очередь офицеры среднего уровня. В целом же реакция военнослужащих на события была неоднозначной. По нашим оценкам того времени, 45—50 процентов офицерского состава Московского гарнизона, включая центральный аппарат Министерства обороны и МВД, были готовы выполнить все распоряжения ГКЧП, 20—25 процентов — поддержать новую российскую власть, остальные занимали выжидательную позицию.

— Наиболее драматичным моментом в тех событиях стал вечер 20 августа, когда руководство ГКЧП вроде бы решилось поставить под свой контроль здание Верховного Совета РСФСР. Когда и от кого в вашем штабе стало известно о готовящейся атаке?

— Штабу обороны «план взятия под охрану» стал известен в 18 часов 20 августа. Майор из 27-й отдельной мотострелковой бригады Московского военного округа (она тогда была включена в состав войск КГБ СССР), не назвавший своей фамилии, заявил корреспондентам, что ночью будет предпринят штурм Дома Советов РСФСР. Его бригада выделяет под эту задачу 30 танков и до 40 БТР, к операции привлекается около тысячи военнослужащих.

До сих пор хорошо помню ту ненастную ночь с 20-го на 21 -е. С вечера начался проливной дождь. Я ночью подошел к окну, глянул на потоки воды и подумал, как там на улице люди это выдерживают?

Нам было известно, что руководство ГКЧП предполагало установить контроль над ключевыми объектами столицы силами войск Московского военного округа, 106-й Тульской воздушно-десантной дивизии и 21-й отдельной десантно-штурмовой бригады. Для штурма Белого дома привлекались спецподразделения КГБ.

— Если бы группа «Альфа» начала действовать, сумели бы защитники Белого дома удержать здание?

— Была бы кровь… К счастью, «Альфа» на штурм не пошла. Почему? Доводилось слышать несколько объяснений. Возможно, потому, что, как рассказывал командир «Альфы», ему позвонил председатель КГБ РСФСР Иваненко и сказал: «Ребята, не ввязывайтесь вы в это грязное дело». А, возможно, потому, что и в личной охране Бориса

Ельцина, и среди защитников Белого дома у ребят из «Альфы» было много знакомых. Тех, с кем они рядом жили, служили, скитались по общагам…

Главная причина, как мне представляется, в том, что приказ на штурм отдавался устно, а офицеры «Альфы» помнили январские события в Вильнюсе, тогда они выполняли устный приказ и в результате оказались крайними. В ночь на 21 августа сработало, видимо, чувство неуверенности в своей дальнейшей судьбе, оно усилилось, когда тысячи москвичей организовали баррикаду из собственных тел — «живое кольцо».

На армейцев же действовал не только вильнюсский «синдром», но и тбилисский и бакинский. Партийное руководство использовало армию для решения несвойственных ей задач, а потом позволило подвергнуть в СМИ хуле за то, что военные подняли оружие против населения. Не только офицеры, но и генералы не хотели участвовать в политических «разборках».

— Почему, по вашему мнению, Крючков не настоял на штурме?

— Основная причина — сто тысяч людей (ночью) и двести тысяч (днем), собравшихся вокруг Белого дома.

— И все-таки, как вы считаете, почему никто из руководства ГКЧП не отдал команды очистить Белый дом от сторонников российского руководства?

— Прежде всего, ГКЧП не удалось объединить все союзное руководство. Как стало известно уже после событий, председатель Верховного Совета СССР Анатолий Лукьянов и министр иностранных дел СССР Александр Бессмертных без особого желания участвовали в совещаниях, предпочитая занять выжидательную позицию. А силовики хотели, чтобы кто-нибудь разделил с ними ответственность за возможное пролитие крови. Но ни Янаев, ни Павлов не посмели отдать такой приказ.

— Не сложилось ли у вас впечатления, что массовая поддержка москвичами Бориса Ельцина стала неожиданностью не только для членов ГКЧП, но и для самого руководства РСФСР?

— Приход многих десятков тысяч москвичей к Белому дому был, действительно, неожиданностью не только для противников Ельцина, но и для его окружения. Но оно быстро сориентировалось. Не исключаю, что мы оказались пешками в чьей-то чужой и не очень чистой игре. Возникшие к этому времени сотни акционерных банков — создавались они, как сегодня выяснилось, при участии многих партийных руководителей в столице и в регионах, руководителей министерств — приложили, возможно, руку к этой смуте. Им уже была не нужна сильная власть, мыслями они были в иной России. Думаю, для них речь шла о том, как конвертировать свою власть в собственность, встроиться в новые рыночные условия, которые уже начинали складываться вследствие решений Горбачева по экономическим вопросам…

— В ходе тех событий родилась идея создать Российскую гвардию? Кто ее автор или к ней подтолкнула сама жизнь? Правда ли, что тогда на сторону российской власти переходили целые милицейские подразделения?

— Сама жизнь подтолкнула. Сразу же после провала ГКЧП нам стало ясно, что в Москве самостоятельные действия по созданию подразделений национальной гвардии как противовеса армии могут принять неуправляемый, стихийный характер и привести к расползанию оружия, в том числе в криминальную среду. В соответствии с решением чрезвычайной сессии Верховного Совета РСФСР от 21—23 августа Ельцин поручил вице-президенту Руцкому приступить к формированию Российской гвардии. О желании добровольно вступить в гвардию свидетельствовало большое количество телеграмм из различных городов, поступивших 22—25 августа в адрес Верховного Совета и министра обороны РСФСР.