Крушение Римской империи

Грант Майкл

Августин, епископ из Гиппона Регия — теперь Анаба в Алжире — активно участвовал в этих событиях и выступил в поддержку политики насилия по отношению к язычникам со стороны государства. Они должны изменить свое поведение. И отступников надо принудительно вернуть в паству церкви, как на этом совершенно правильно настаивают императорские эдикты, поскольку Христос, как генерал, возвращающий своих дезертиров, выявляемых по клейму на ладони, вынужден использовать насильственные методы для возвращения собственных дезертиров в свою армию.

Августин настаивал на разрушении языческих храмов. Нектарий, философ, принадлежавший к старой религии,

старался по-человечески убедить его в угрозе тяжких последствий таких гонений. Но все усилия переубедить Августина оказались тщетными. Они стали еще более бесполезными после того, как Аларих захватил Рим. Это событие напугало христиан, поскольку посеяло в умах язычников новые надежды. Смотрите, говорили язычники, что произошло в Риме теперь, когда христиане отказались от своих древних богов! Именно опровержению этих заявлений была посвящена работа Августина О граде Божием. Хотя в этой великой книге обсуждается много проблем, непосредственной причиной ее появления была необходимость воспрепятствовать возрождению язычества, что стало возможным благодаря болезненным событиям 410 г.

Вплоть до смерти Стилихона двумя годами ранее еще сохранялись надежды на более терпимое отношение официальных властей к язычникам. В течение того периода, когда он практически контролировал всю Империю, Стилихон настоял на проведении определенных мер по религиозной терпимости и установлению равновесия. Тем не менее даже Стилихон ощутил необходимость сжечь Сивиллины книги, самые священные документы язычества. За это он был посмертно проклят в 417 г. языческим поэтом Рутилием Намацианом, который убежденно повторял, что несчастья обрушились на римлян потому, что они забросили богов: он высмеивал христианских святых за их неспособность отстоять город.

За смертью Стилихона сразу же последовал закон, запрещающий службу язычников в армии — их лояльности больше не доверяли. В 430-х годах был издан ряд документов о репрессиях по отношению к язычникам. Начало следующего десятилетия ознаменовалось вступлением на престол папы Льва I, который заявил, что «истина, простая и единственная, не допускает множественности». В том же духе в 448 г. Феодосии II начал сжигать книги язычников: «Мы не хотим, чтобы до глаз и ушей людских доходили все эти тома, которые гневят Господа и наносят вред душе». Очевидно, культ языческих богов был даже в эти поздние годы достаточно силен, чтобы вызвать такие проявления жестокой предосторожности.

Затем началось медленное умирание язычества. Одним из последних выдающихся язычников был греческий историк Зо-сим, который написал Новую Историю в начале шестого века. Как и Рутилий Намациан, он, оглядываясь назад, рассматривает насильственное введение Феодосием I христианства в Империи как непосредственную причину падения Рима, поскольку именно эта мера, очевидно, спровоцировала религиозные распри. Он достаточно иронично заявляет, что результатом такой насильственной официальной политики явилось катастрофическое крушение надежд Константина, который видел в христианстве потенциально объединяющий Империю фактор.

Люди, предложившие и развивавшие эту идею, от которой до тех пор был свободен греко-римский мир и которая предполагала, что людей надо репрессировать за их мысли, несут тяжелый груз ответственности за все последствия, проявившиеся во времена средневековья и даже позже. Более того, эти насилия помогли разрушить Римскую империю, обострив до предела ту самую разобщенность,

которую они должны были снять.

Такими же разобщающими и деструктирующими были конфликты внутри самого христианства. Когда Константин сделал христианскую веру государственной религией, он, без сомнения, был готов к сопротивлению со стороны языческого большинства. Но жестокая враждебность, быстро возникшая между самими христианами, неприятно поразила его. «Те же люди, — писал он епископу Хресту из Сиракуз в Сицилии, — которые должны были бы проявлять братскую гармонию и согласие, отдаляются друг от друга позорным и болезненным образом».

Удивление Константина, возможно, объясняется тем, что он не учитывал исторические корни. Греко-римское язычество никогда не было монолитным, оно состояло из множества различных отдельных культов, слабо связанных между собой. Так что для большинства людей не было удивительным, что среди христиан также возникло множество различных «ересей» (от греческого слова hairesis — выбор или секта). В поздней Империи все более утверждалось официальное убеждение в том, что должна быть единая ортодоксия, и существование многочисленных ересей стало источником резкого недовольства не только для новой церкви, но и для императоров. Они постоянно стремились к тому, чтобы одобряемая ими ветвь христианства стала католической, другими словами, универсальной и объединяющей.

Вот почему Константин в 314 г. писал одному чиновнику в Северной Африке, что божественное благоволение может быть обеспечено только единой службой, которая должна встать над спорами и ссорами, тем более, что они были противны Всевышнему. Потому что, как заявлял его духовный сторонник Эйсебий, ничто так не раздражает Господа, как деление церкви — это то же самое, что резать тело Иисуса на куски.

Но все надежды Константина были обречены на крушение. Он затратил большую часть своего правления, стараясь установить сотрудничество между христианами, которых он так резко вознес — и все напрасно. Незадолго до того, как его терпение истощилось, приверженцы ересей обнаружили свои церкви конфискованными, а священников — сосланными. Через пять лет Константин заявил, что было бы лучше оставить их наказание Богу. Но он слишком опоздал: вред уже был нанесен и создан прецедент ненависти. Одни христиане, как только они пришли к власти в стране, начали преследовать других христиан.

Начиная с этого момента, за период, длившийся век с четвертью, сменяющие друг друга императоры издали не менее шестидесяти шести декретов против ересей. В своем Панарионе Домашней Аптечке, написанной в 378 г. епископ Епифаний из Констанции (Салами) на Кипре, перечислял не менее восьмидесяти ересей, предписывает лекарства их приверженцам, как если бы они были укушены ядовитыми змеями; а на характерной монете изображены императоры, наступившие на змей с человеческими головками, под которыми подразумеваются инакомыслящие.

Когда на трон в 361 г. пришел Юлиан, его отношение к христианской вере во многом определялось впечатлением от постоянных ссор в рядах ее сторонников, «поскольку он знал из опыта, — как писал Аммиан, — что ни один дикий зверь не является таким врагом людям, как большинство христиан в своей смертельной ненависти друг к другу». Валентиниан I, хотя официально христианство было восстановлено, оставался терпимым как к «еретикам», так и к язычникам. Но Грациан и Феодосии I под влиянием Амвросия изменили эту политику.