Крушение

Еленин Марк Соломонович

Это, как показалось Перлофу, был уже вызов. Хотя надежда оставалась: француз переигрывал именно в силу своей военной неосведомленности. Просто зарвавшийся нувориш, раздувшийся от торговых удач, и все! Шаброль же вел разговор наверняка. У него и у врангелевского разведчика было разное положение. Фон Перлоф шел на контакт вслепую, без определенных целей. Твердых за дач не ставил перед собой и тот, кто назывался Шабролем. У него было преимущество, и, если бы даже оно не дало ему сразу никаких реальных результатов, он не имел права не воспользоваться им. И еще одно ощущение росло у Шаброля: фон Перлоф не верил, что его собеседник коммерсант, он подозревал его в принадлежности к союзнической разведке, скорее всего — к французской. Дай бог утвердить его в подобной мысли! Тут следовало поиграть, постараться привязать к себе

врангелевца чем угодно: обещаниями, деньгами, знакомствами в высоких командных и дипломатических кругах. Но на что можно было подцепить такого разведчика, каким являлся фон Перлоф? Данных о сегодняшнем фон Перлофе у Шаброля почти не было. Он оставался верным своему благодетелю, но, как человек трезвый и умный, несомненно, готов был продаться («Если еще не продался!») новому хозяину, стараясь, пока возможно, продолжить службу Врангелю. Какой же «капитал» станет предлагать фон Перлоф? Знания («А знает он, увы, немало!»), свои связи, агентуру?.. «Против кого работал фон Перлоф? Против врангелевских соперников. Это первое. Достаточно обширные досье имеются у него и на Кутепова, на Туркула, Шатилова, Витковского. Еще в свое время «Баязет» сообщал: Перлоф сыграл не последнюю скрипку в замене Деникина Врангелем... Итак, генералы, монархисты. И конечно, все «левые политики». Это — второе. Но главное — левые элементы и плюс наши, работающие в белой армии и в Константинополе. Что он знает о нас? Что им известно через Дузика о Венделовском? Вряд ли Перлоф снял с него наблюдение и после того, как Дузик стал передавать нужные нам сведения о поведении Альберта Николаевича, сопровождающего генерала Шатилова. Что еще?.. Издетский и его люди? И тут как будто все достаточно чисто. Что же?..» Подспудная, непроясненная еще мысль беспокоила Шаброля. Какая-то неосторожность, опрометчивый шаг, случайная встреча, могущая родить нежелательные последствия... «Стоп! Ведь была такая встреча, была! Они оказались на грани провала... Кафе, тридцатисекундное свидание для передачи сверхсрочного приказания «Баязету». Связная не пришла на условленное место, выбора не оставалось, и он обязан был рискнуть, уповая на счастливый случай и на то, что Прокудиш сумеет освободиться от филеров, сопровождавших его повсюду. Единственное, что он успел тогда сделать — обеспечил страховку на случай любого непредвиденного обстоятельства. «Ротмистр кубанец Баранов» отлично выполнил свою роль и помог им разбежаться вовремя. Но вовремя ли? Заметил ли их контакт кто-либо из людей Издетского? Доложено ли об этом фон Перлофу? Если бы Перлоф знал нечто определенное о «Шаброле», он не доверился ему и не отправился бы в Константинополь на его яхте. Перлоф не полагал, что его могут убить. Он надеялся на деловой и конфиденциальный разговор. Но входить в тесный контакт пока нельзя: слишком мало известно о нем. Пусть он берет всю инициативу на себя и предлагает свою игру. Тем более что «ротмистр Баранов-Иванцов-Хольц» исчез и укрыт. «Шаброль» останется для врангелевца преуспевающим коммерсантом, не чуждым и валютных операций. Вот об этом и стоит поговорить с господином Граасом, осторожно намекая на некоторые грешки, заставляющие, скажем, и его прибегать к разным фамилиям. Да, он, Шаброль, будет продолжать играть роль коммерсанта».

Фон Перлоф рассуждал иначе. Француз прикидывается торговцем, все мысли которого направлены на увеличение капитала. Он не идет на контакты. Боится? Не доверяет? Набивает себе цену? Хочет уточнить, какие круги стоят за мной?.. Это должно настораживать. И эта яхта с вооруженным экипажем — все достаточно странно и требует внимания. Мы мало знаем о нем. Лишь его встреча в кафе с Прокудишем. А может, и встречи никакой не было, она показалась Издетскому? Он просто выдумал ее, чтобы выслужиться, показать свое рвение, прикрыть бездеятельность?.. Надо изучить Шаброля, все его связи, все контакты. А пока что же? Пока будем играть в игру, предложенную французом.

— Разрешите предложить еще кофе, генерал? — как ни в чем не бывало спросил Шаброль. — И коньяк отменный, можете поверить.

— Кофе, пожалуй, — согласился фон Перлоф.

Шаброль свистнул особым образом, и тотчас за его спиной воздвигся тот же широкоплечий квадратный матрос в белой куртке, посмотрел выразительно. Шаброль показал ему два пальца. Матрос проворно нырнул под палубу и через миг поставил на столик поднос с коньяком, джезве, кофейными чашечками

и горкой сандвичей.

— Выпьем за дело, которое объединит нас! Я — весь ннимание. Мы будем друзьями, увидите!

— Всю жизнь, м’сье Шаброль, я служил России. Простите романтическое вступление. Революция лишила меня всего. Ныне я — нищий. Согласитесь, не лучшее ощущение. Но я — трезвый человек, посему и хлопочу, пока являюсь обладателем совершенно иного.

— Чего же? — с наивностью перебил француз.

— У меня в руках реальная власть и... группа преданных людей.

— Охотно верю. Вы говорили о нашем общем деле. Хотите, чтоб я возглавил ваших людей?

— Понимаете ли вы, м’сье, о каких людях я говорю?

— Естественно, — буднично кивнул Шаброль. — Ведь вы возглавляете разведку Врангеля.

— Оказывается, вы информированы лучше, чем хотели показать, м'сье Шаброль. («Французик наверняка сотрудник разведки и показывает, что пойдет на контакт...») Это облегчает мою задачу. Я руковожу добросовестными, знающими и весьма преданными мне людьми. Для их характеристики приведу лишь один факт. Ваша встреча в кафе «Токатлиан»...

— А вы храбрый человек, генерал. — Шаброль недобро усмехнулся.

Из-за его плеча высунулся коренастый, принялся ловко и неслышно убирать посуду.

— Вам невыгодно убирать меня — завтра вы поймете, что мы нужны вам, а через полгода вы без нас и шагу не сделаете.

— А кто это вы? И кто — мы?

— Когда наши армии окончательно развалятся, превратятся в толпу эмигрантов — большевики хлынут в Европу, находя в любой стране питательную среду. Надо их знать. Чем раньше; тем лучше, поименно и в лицо.

— Логично. Но при чем тут я?

— На этом вы и я хорошо заработаем. («Повстречался бы ты мне в Крыму, мы поговорили бы по-другому!») Наши досье, м'сье Шаброль, пойдут на вес золота — и в долларах, и в фунтах, и во франках.

— Неплохо. Но зачем вам именно я? Давайте, если уж бог делает нас компаньонами, играть в открытую.

— Полностью. Хочу лишь оговорить одно условие. — Перлоф посмотрел внимательно. — Если мое предложение вас не устраивает, оно навсегда забывается. Будем считать, его и не было. Так?

— Даю слово, мой генерал!

— Я удовлетворен этим, сударь. Итак, я объясняю. Под вашей вывеской мм открываем в Константинополе — потом, вероятно, мы поменяем адрес на парижский, софийский, белградский — частное агентство. Помощь беженцам в поисках родных. Частный сыск — что-нибудь в этом роде... Кроме того, сведения о конкурентах вам всегда помогут, не так ли? И последнее — то, о чем я вам уже докладывал, ради этого, собственно, и вся затея.

— Так, — Шаброль задумался, делая вид, что восторженно потирает подбородок. Предложение врангелсвского разведчика открывало новые, необыкновенные перспективы, но и таило много неожиданностей. Возможно, являлось ловушкой. Следовало прежде всего хорошенько подумать, взвесить, уточнить. А для этого необходимо было выиграть время. — Очень заманчиво, мой генерал! Но каково наше сотрудничество? На каких условиях?

— Ваш капитал, на первых порах — это безусловно. А мои люди — десяток из самых проверенных, под моим руководством. И обоюдный обмен любой информацией.

— Идея требует детального обсуждения. Каждую мелочь мы должны взвесить. Вот, например, первое: ни меня, ни вас в этом агентстве никто не должен знать. Действовать лишь через посредников. Тайна так тайна! Но разве мне учить вас, мастера разведки? Простите ради всего святого! («Ага, клюнул на лесть, сволочь!») Я не так выразился... Вам, конечно, известно, что я представляю дом «Клерман и сыновья»? Сам я беден, как церковная крыса, генерал. Следовательно, мне придется — увы! — согласовывать свои шаги, в самом общем плане разумеется, с папашей Клермоном. Или... Как вы полагаете? Или — «L’etaf e'est moi...» «Государство — это я...» А вам не потребуются консультации?

— Мне не потребуются.

«Не пережать бы, — подумал Шаброль. — Он не хочет вовлечения ни одного человека с моей стороны. Пойдем ему навстречу».

— Опять я не так выразился, мой бог! Когда я говорю о своей фирме, генерал, я имею в виду лишь сбор торговой информации нашим будущим агентством. Только об этом я и буду вести разговор с фирмой для получения кредитов. Основная функция агентства, разумеется, и для них останется тайной. Но без фирмы наше агентство останется без копейки и не просуществует и недели.