Крутая Бамбина
Шрифт:
Глава 4.3
Через минуты две Высоковский вышел из ванной и сказал:
— Отлично.
Затем направился в сторону кухни. В дверях он остановился и взглянул на Гущина:
— Ты готовил?
— Ну, не она же! — ответил Сережа, взяв меня за руку.
Я быстро вернула руке свободу. Надоели они уже со своими играми в женихов!
Михаил заглянул в сковородки.
— Стейки немного пересушены, а в картошке много масла… Ладно, я подправлю… Соус
— Я кетчуп купил, — ответил Гущин.
Михаил ухмыльнулся и стал что-то готовить. Я хотела спросить его, как прошел день, даже рот открыла, но тут позвонили в дверь. Мы все переглянулись, Гущин тут же побежал к мониторам и заявил оттуда:
— Мадам Высоковская. Вдова явилась, — подчеркнул он.
Вспомнив Елену, я готова была взорваться: как она посмела сюда прийти?! Она в курсе, что я здесь живу?
Михаил пошел открывать ей дверь. Я услышала щелчок и следом возглас:
— Как же я рада, что с тобой все в порядке!
— Что со мной может произойти? — спросил он тихо.
Дальше я услышала чмоканье. Елена зацеловывала Михаила, говоря:
— Леша сказал, что на тебя было новое покушение…
— Он преувеличивает…
Ох, ну, ничего себе! То-то я изуродованной хожу! Ну, конечно, кто я ему?! Я оглянулась на Гущина. Он смотрел в монитор, как Михаил деликатно пытается отделаться от Елены, но она не выпускала его из своих объятий. Я заметила, что рассматривал Гущин: огромный полуоголенный бюст Елены. Гостья была в вечернем платье до колен с огромным разрезом сзади и глубоким декольте.
— А дамочка явно не на чай пришла… — заметил Гущин.
Тут я сама пошла показаться этой несчастной вдове. Она еще пыталась оставлять на Мише следы от яркой помады, и я крякнула, не выдержав. Елена меня заметила и в ужасе вытаращила глаза.
— Что она тут делает? — спросила она Михаила.
— Я здесь живу, — отрезала я. — Позволь тебя спросить, что ты здесь делаешь? Проверяешь стойкость помады на моем парне?
Я скрестила руки на груди, мысленно сожалея, что не надела вечернее платье. Хотя какое платье, с моим-то лицом…
— Миш, что это все значит?! — выкрикнула Елена. — Я тебе говорила…
— Но я тебе ничего не говорил, — прервал он ее, направившись на кухню. — У нас ужин. Прошу к столу.
И он ее еще приглашает?! Я была уверена, что Елена откажется, но она прошла и уселась рядом с Михаилом. За нами вошел Гущин, наряженный в фартук.
— Добрый вечер! — улыбался он. — Сейчас все будет подано.
— Кто это? — сморщилась Елена.
— Личная прислуга Вики, — ответил Высоковский, хитро посмеиваясь.
У Гущина выпала лопатка из рук.
— Неуклюжая прислуга, — добавил Высоковский.
Я не могла спокойно смотреть
Но мы играем… И он зачем-то злит вдову. Или Гущина?
— Молодой парень живет у тебя в прислугах этой деревни?! — заистерила Лена.
— Попрошу не выражаться в таком тоне о моей любимой… хозяйке, — сказал Гущин, подавая блюда.
Лена вскочила и закричала:
— Ты хоть видишь, что у тебя под носом творится?! — ее глаза сделались какими-то безумными. — Нет… Я не верю… не верю, что ты спишь с ней после Зайцевой… Здесь что-то не так…
Елена рванула в мою комнату и чуть не выбила дверь. Увидев мятую постель, мои разбросанные вещи, остановилась. К ней подошел Михаил.
— Все? — спросил он, выводя ее из спальни. — Теперь ты веришь, что и у меня может быть личная жизнь?
— Нет… Нет… Она не в твоем вкусе… Что, я тебя не знаю?
— Вкус со временем меняется, — ответил Миша и обратился к Гущину: — Соус подай.
Гущин просто вжился в роль хозяюшки. Причем, Михаилу он положил совсем маленькую порцию, а нам, как мне показалось, разделил все оставшееся. Поставил на стол соус. Но Лена явно не оценила юмора слуги и, уплетая еду за обе щеки, приговаривала:
— Она тебя чем-то держит… Шантажирует! Наверняка, у нее все документы и у нее наши денежки!
Есть совсем не хотелось. Я схватилась за голову, пытаясь молчать и не идти на провокацию.
— Вика все отдала, — защитил меня Высоковский, спокойно жуя.
— Но не документы! Если бы она отдала все, то деньги были бы у нас! Я это так не оставлю ей… Наверняка, она знает, где они…Ты у нее на крючке. Если ты этого не видишь, то я все вижу! Она — хохлушка! Она заманила тебя!
Я чуть в голос не засмеялась от такой нелепости и, чтобы скрыть смех, положила в рот кусок стейка.
— Лена, дело не в документах, — произнес Высоковский, выделяя слова. — Я начал свою личную жизнь.
Миша поманил меня на колени, и я чуть не подавилась от неожиданности. Но делать нечего, села. Правда, я была напряжена, как пружина. Михаил подвинул мою порцию поближе и стал сам есть из моей тарелки. Видимо, он все же не ест, как птичка.
— Не говори мне, что у тебя с ней серьезно. Ты — человек свободы!
Лена не верила нам, как бы Миша ни старался. И правильно делала.
— А мне казалось, что я был в рабстве, — напомнил он Лене.
Я вспомнила слова Алины, как Михаил ходил за ней всю беременность, хотя был всего лишь деверем.