Крутое пике. Америка и новый экономический порядок после глобального кризиса
Шрифт:
Фальстарты
Большинство перечисленных вызовов уже находятся в списке проблем, которыми должны заняться и Соединенные Штаты, и остальной мир. Некоторые попытки их решения, в том числе и предпринятые во время этой рецессии, были сделаны в неправильном направлении. Об одной из них я уже говорил — не удалось сократить масштабы финансового сектора таким образом, чтобы направить его на удовлетворение потребностей общества.
Вместо этого правительство предпочло предоставить деньги тем, кто породил проблемы.
Финансовые рынки также пытались убедить правительство поддержать их при выборе плохого решения проблемы старения населения, заключавшегося в приватизации системы социального обеспечения. Когда они снимали по одному проценту или даже более в год с тех денег, которыми они управляли, они решили, что приватизация может стать новым источником сборов и предоставить им новые возможности для обогащения за счет пожилых людей. В Великобритании было проведено исследование влияния частичной приватизации государственных пенсий, результаты которого
Финансовый сектор хочет максимизировать эти операционные издержки, хотя для повышения благосостояния пенсионеров нужно, чтобы они были сведены к минимуму. Сегодня большинство американцев действительно довольны тем, что отклонили инициативу президента Буша по частичной приватизации системы социального обеспечения; если бы это произошло, нынешнее бедственное положение пожилых американцев было бы еще более тяжелым.
Америка проповедовала евангелие глобализации и глобальной конкуренции. Элементарная экономика пояснила, что это значит: Соединенным Штатам следовало сосредоточиться на своем сравнительном преимуществе в тех областях, которые отражают ее относительную силу. Во многих отношениях Китай уже опередил Соединенные Штаты, и это произошло не только из-за низкого уровня заработной платы их неквалифицированных работников; есть много стран, где неквалифицированные рабочие получают еще меньшую плату. Китай сочетает высокую долю сбережений, все более образованную рабочую силу (за период с 2002 по 2008 год количество выпускников на всех уровнях высшего образования в Китае возросло примерно в четыре раза, а общее число студентов — в пять раз)22 и крупные инвестиции в инфраструктуру с низкими производственными затратами и современной логистикой, что обеспечивает бесперебойную доставку огромного количества материальных товаров, которые хотят получать американские потребители. Большинству американцев, как бы трудно это ни было сделать, придется признать, что во многих областях, в том числе в таких ключевых областях «старой» экономики, как производство стали и автомобилестроение, их страна больше не выступает технологическим лидером, что она больше не является самым эффективным производителем и не выпускает самые лучшие продукты. Америка больше не обладает сравнительным преимуществом во многих областях промышленности. Сравнительное преимущество страны может измениться; на самом деле важно наличие динамического сравнительного преимущества. Страны Восточной Азии это поняли. Сорок лет назад у Кореи не было сравнительного преимущества в производстве чипов или автомобилей, но было в выращивании риса. Однако правительство этой страны приняло решение вложить необходимые средства в образование и технологии, чтобы трансформировать свое прежнее сравнительное преимущество и добиться повышения уровня жизни своего народа. В итоге им удалось трансформировать и свое общество, и свою экономику. Опыт Кореи и других успешно действующих стран позволяет предположить, какие уроки и вопросы важны для Соединенных Штатов Америки: каким должно быть долгосрочное динамическое сравнительное преимущество и как нам его добиться?
Роль государства
Большой вопрос глобальной экономики в двадцать первом веке формулируется так: какой должна быть в ней роль государства? Осуществление реструктуризации, описанной в этой главе выше, потребует, чтобы государство взяло на себя более активную роль. Такие изменения не происходили сами собой в прошлом, и они, скорее всего, не осуществятся таким образом и в будущем. Центральную роль в этом процессе могут играть рыночные механизмы, например при построении новой «зеленой» экономики. Более того, даже для осуществления простого изменения — обеспечения того, чтобы цены правильно отражали долгосрочную истощаемость природных ресурсов, — придется пройти долгий путь.
К сожалению, в особенности в Соединенных Штатах определить правильную роль государства мешают многие предрассудки. Один из известных афоризмов, приписываемых Томасу Пейну (Thomas Paine), гласит: «Правительством, которое управляет лучше всего, является правительство, которое управляет меньше всего». После проведения республиканцами избирательной кампании в обществе сложилось мнение, что любую экономическую болезнь можно вылечить при помощи снижения налогов, что чем ниже ставки налога, тем выше темпы роста. Но в Швеции один из самых высоких доходов на душу населения, и при применении более широкого показателя благосостояния (например, такого как индекс программы развития (Development Programme's index), применяемый Организацией Объединенных Наций) эта страна со значительным отрывом опережает Соединенные Штаты23. Средняя продолжительность жизни в Швеции составляет 80,5 года, для сравнения, в Соединенных Штатах она равна 77 голам. Вывший министр финансов этой страны так объяснил мне секрет их успеха: «У нас высокие ставки налогов».
Конечно, высокие налоговые ставки не сами по себе привели к высоким темпам экономического роста и высокому уровню жизни. Но Швеция понимает, что страна должна жить по средствам. Если она хочет иметь хорошие здравоохранение, образование, дороги и социальную защиту, государству приходится за это платить, что требует наличия крупных налоговых поступлений. Очевидно, что страна должна тратить свои деньги продуманно, и это замечание верно независимо от того, говорим ли мы о частном секторе или об общественном. Если общественный сектор Швеции хорошо управляет тратами денег, то частный финансовый сектор США свою работу выполнил безобразно. Страна должна внимательно относиться к стимулам, и в истории Швеции был период, когда налоговые ставки были, возможно, высоковатыми,
Такое развитие событий не является неизбежным. «Государство–нянька» может подорвать стимулы, в том числе и стимулы к риску и инновациям. Отыскание правильного баланса может быть непростым делом. Одна из причин успеха скандинавских стран заключается в том, что они не зациклились на отдельных идеологических предположениях вроде тех, что рынки всегда эффективны, а государство всегда неэффективно. Нынешний финансовый кризис с нерациональным масштабным распределением ресурсов в пользу частного сектора должен излечить любого сторонника таких предрассудков. Тем не менее, как было показано в главе 5, страх перед «национализацией» банков–банкротов помешал правительствам и Соединенных Штагов, и Великобритании своевременно вмешаться в ситуацию и сделать это эффективно. Их ошибки, совершенно неоправданные, обошлись налогоплательщикам в миллиарды долларов. В Америке значения таких слов, как социализм, приватизация и национализация, нагружены эмоциональной составляющей, что мешает их правильно осмысливать.
Герберт Саймон, получивший в 1978 году Нобелевскую премию за свою новаторскую работу по изучению того, как фактически функционируют современные фирмы, отметил, что различия между современным капитализмом и предприятиями, которыми управляет государство, сильно преувеличены. В обоих случаях каждый работает на кого-то другого. Структуры стимулов, которые можно использовать для мотивации менеджеров и работников, и там, и там одинаковы. По его словам, «большинство производителей являются работниками, а не собственниками предприятий… При рассмотрении данного вопроса с позиции классической [экономической] теории видно, что у них нет причин стремиться к получению фирмой максимальной прибыли, что и проявляется всегда, за исключением тех случаев, когда владельцы могут контролировать их труд… Более того, в этом отношении нет никакой разницы между коммерческими компаниями, некоммерческими организациями и бюрократическими учреждениями. Все они сталкиваются с одной и той же проблемой — как заставить своих служащих работать над достижением целей организации. Априори не существует никаких оснований считать, что обеспечение такой мотивации в организациях, стремящихся к максимизации прибыли, является более простым (или трудным) делом, чем в организациях, преследующих другие цели. При анализе экономических аспектов организаций, если пользоваться неоклассическими допущениями, нельзя сделать вывод, что организации, мотивированные на получение прибыли, являются более эффективными, чем другие организации. Если эмпирически это действительно так, то для объяснения этого нужно вводить другие аксиомы»24.
В главе 1 было отмечено, что модель капитализма девятнадцатого века в двадцать первом веке уже неприменима. У большинства крупных фирм нет единственного владельца. Они принадлежат большому числу акционеров. В настоящее время основное различие заключается в том, что конечные собственники (акционеры) в одном случае являются гражданами, действующими через различные государственные учреждения, а в другом они выступают как граждане, действующие через различных финансовых посредников, таких как пенсионные и взаимные фонды, деятельность которых они, как правило, не могут реально контролировать25. При применении обоих этих механизмов из-за разделения собственности и управления возникают значительные «агентские» проблемы: те, кто принимает решения, ничего не теряют при совершении ошибок и не получают вознаграждения при достижении успеха.
Примеры эффективных и неэффективных фирм есть как в государственном, так и в частном секторе. В Южной Корее и Тайване крупные государственные сталелитейные заводы были более эффективными, чем аналогичные частные предприятия в США. Одним из секторов, в котором Соединенные Штаты по–прежнему добиваются наибольших успехов, является высшее образование, и, как я уже говорил, все эти первоклассные университеты остаются либо государственными, либо некоммерческими26.
Нынешний кризис продемонстрировал, насколько беспрецедентную роль в экономике сыграло правительство США. Многие из тех, кто традиционно выступал с острой критикой вмешательства властей в экономику, особенно когда это было связано с масштабными государственными заимствованиями, на этот раз молчали. Но для других массовые акции спасения банков, осуществленные Бушем, стали изменой принципам республиканского консерватизма. Лично мне все это показалось всего лишь еще одним (хотя и значительным) этапом экспансии, происходившей на протяжении более четверти века: созданием государства корпоративного благосостояния, предусматривающего, помимо прочего, расширение и укрепление страховочной сетки безопасности для корпораций, даже в условиях, когда социальная защита для обычных людей, по крайней мере в некоторых областях, была ослаблена.