Крутой опер

Черкасов-Георгиевский Владимир Георгиевич

Яша сидел за пивом на кухне, давно готовый ко всяким неожиданностям. Рядом с ним стоял прислоненный к стене автомат. Зина у раковины чистила картошку.

Когда раздался дверной звонок, Яша взглянул на подругу и молча кивнул ей. За эти дни к ним пару раз заглядывали соседи по бытовым нуждам. Ничего особенного и в этом звонке не было. Но Зинка всегда ходила открывать с крайней осторожностью.

Она тихо вышла в прихожую и, держась у стены, стала двигаться ко входу, опасаясь, как и киллер снаружи, внезапных выстрелов через

деревянную дверь.

Снова длинно, требовательно зазвонили. Едва Зина приникла к дверному глазку, как в спальне с грохотом посыпались оконные стекла!

Пятый влетел туда. С ножом в руке он пронесся через спальню в коридор, едва взглянув на оставшуюся за его спиной в прихожей женщину. Заметив, что вторая комната пуста, проскочил к кухне.

Яша уже неловко схватился за автомат, но уронил его и теперь, морщась от боли, поднимал оружие с пола. Киллер, остановившийся в дверях кухни, отвел руку, собираясь метнуть в Тундру нож.

В этот миг Зинка дважды выстрелила «гостю» в спину!

Она, по проработанной с Яшей на такой случай схеме, услышав звон стекол, схватила заряженный пистолет, лежавший наготове на полочке в прихожей. Когда киллер, не удостоив ее большим вниманием, тормознул около кухни, Зинка прилежно прицелилась и спустила курок. Этому упорно обучал ее Яша, когда они выбирались в подмосковные леса на шашлыки.

Пятый повалился на пол, уронив нож.

Яша, прыгнув через его тело, выскочил с автоматом в коридор. Без слов мотнул головой вбок, указывая Зинке направление отхода. Она шмыгнула в дверь спальни. Яша ударил длинной очередью в дверь прихожей.

Киллер Четвертый ринулся вниз, перепрыгивая через ступеньки. По выстрелам автомата, которым не располагал Пятый, он понял, что его напарник нейтрализован, операция сорвалась.

— Зинок, собирай манатки! — крикнул Яша. — Уходим!

Тундра поднял с пола нож, которым его хотели прикончить. Склонился над киллером, надавив ему коленом на грудь. Пятый, с двумя пулями в спине, взвыл от боли. Яша прижал кончик ножа к его кадыку.

— Паренек, — проговорил Тундра, — ты истекаешь кровью. Не вызову «скорую» — подохнешь. Кто тебя послал?

— Командир Оса… — пролепетал тот.

Тундра, быстро сообразив, спросил:

— Худощавый, высоколобый, причесывается на пробор, прикуривает от серебряной зажигалки?

— Да, он.

— Спасибо, — сказал Яша и воткнул ему нож в сердце.

Тундра прошел в гостиную и внимательно посмотрел в окно, выходящее на улицу.

Перебежал в спальню, откуда оглядел двор. Ничего подозрительного не заметил.

Вокруг дома уже и должно было быть чисто. Яша не сомневался, что эта операция Осы-Осиповского незаконна. А после такой пальбы киллеры-«тихушники» и их прикрытие исчезают мгновенно.

Зинка перетащила две большие собранные сумки в прихожую. Она помогла Яше надеть на здоровое плечо ремень короткоствольного автомата, натянуть поверх

плащ. Он сунул за пояс пистолет, взял в здоровую руку свой «спецбаул».

Они быстро сбежали вниз по лестнице. Зинка ташила вслед за Яшей сумки как пушинки.

Яша выглянул из подъезда, кивнул подружке. Прижимаясь к стене дома, они пробежали во двор. Там, под порыжевшим брезентом, между сараями стоял «форд» Тундры. Они освободили машину от накидки.

Своей ободранной краской, пятнами и вмятинами по обшивке «фордик» внешне мало отличался от накрывавшего его ветхого брезента. Но мотор был отменный. Не любитель показухи и прожженный конспиратор, Тундра держал это средство передвижения не для прогулок по Москве.

Они сели, Яша завел мотор, тот взвыл и ровно заурчал, будто только что сошел с конвейера автозавода. Когда выезжали со двора, Зинка бдительно поглядывала по сторонам.

«Форд» полетел к московской окружной дороге.

— Пора нам, Зинок, на природу, — объяснил Яша. — Лето начинается. Снимем дачку. Особенно мне нравятся места в районе станции Поваровка, куда на электричке ездят с Ленинградского вокзала.

Яша пока не мог анализировать попытку Осиповского убить его. Мысли мешались — так захлестнула стукача ненависть к проклятому куратору.

О станции Поваровка, где на участке «Фламинго» дожидался аккуратно обернутый в целлофан и перевязанный веревками штабелек долларов, думал и Ашот в спертом воздухе подсобки. Но для него этот образ становился лучезарным лишь после очередного укола «герой».

Глава четвертая

Оперу Ситникову не составило труда уговорить доктора Гвидонова принять красивую пациентку, изобразив из себя большого специалиста по целлюлиту, а завершить прием удалым сексом.

Поручение Гвидонову польстило. Но не очень понравилось то, что придется стать героем порнофильма: Кострецов собирался снимать на пленку его возможные развлечения с клиенткой. Однако взаимоотношения с Ситниковым были важнее, и доктор согласился на пикантные условия.

Кострецов сообщил по телефону Вике адрес Гвидонова и время, когда ее примет «зн аменитость».

— А вам, Костя, я что должна? — многозначительно спросила капитана Вика.

— Об этом поговорим позднее, — не менее многозначительно ответил Кострецов.

В день встречи Вики со сретенским доктором Кострецов взял в отделе изъятую у кого-то при обыске видеокамеру и вставил в нее чистую кассету.

Гвидонов провел Сергея в комнату, где принимал пациенток. В ее дальнем углу стояла ширма, за которой и устроился «кинооператор» Кострецов. Направлять оттуда объектив камеры через щели между шторками было удобно.

Вскоре раздался звонок в дверь, и в квартиру впорхнула Вика. Тридцатилетний обладатель смоленых бровей и носа с горбинкой, Гвидонов, ведя пациентку из прихожей, говорил: