Крутой поворот (Повести, рассказ)
Шрифт:
– Не переживай, Василий, - усмехнулся Игорь Васильевич.
– Тебе, наверное, врачи еще не разрешили, а с кофе я только коньяк пью.
– Да у меня коньяка-то как раз и нет, - слегка порозовев, сказал тот.
– А водку… К кофе-то… - И чтобы замять этот неловкий разговор, стал рассказывать, как приходили к нему два старичка из совета ветеранов.
– Что они, чокнутые, что ли? Даже если б меня вчистую списали, какой я им ветеран? Заседать с ними в стариковской команде? Дудки!
– Ну это ты, Василий, зря.
– Корнилову стало чуточку обидно за стариков, и он подосадовал
– Ветераны нам очень много помогают. Не знаешь, не берись судить!
– Лекции читают школьникам и домохозяйкам?
– не сдавался Алабин.
– Да ты что ж, не знаешь, что они по оперативной части много делают? Среди них знатные специалисты своего дела есть!
– Может быть, и помогают, - нехотя согласился Алабин.
– Только я-то тут при чем?
– Ты у нас уже ветеран!
– сказал Игорь Васильевич.
– Не у каждого же нашего работника медаль «За отвагу» есть.
– Ну, а как там наши?
– засмущавшись, спросил Василий.
– Живут наши. Да чего тебе рассказывать. У тебя ведь, наверное, побольше моего информации. Только вот о последнем деле, наверное, не знаешь… - Игорь Васильевич рассказал старшему лейтенанту про аварию на сорок девятом километре.
Он пробыл у Алабина час, заехал домой, поужинал и в десять часов выехал по направлению к Зеленогорску…
Подполковник сразу увидел место катастрофы. Метрах в десяти за указателем «сорок девятый километр» был расщеплен и основательно закопчен ствол огромной сосны. На земле чернело огромное пятно, словно кто-то разлил бочку с мазутом.
Корнилов вылез из машины, посмотрел на часы. Без десяти одиннадцать. Рассеянный, чуть розоватый свет, казалось, исходил от золотистых сосновых стволов, подчеркивая голубоватые тени, залегающие в глубине леса.
Пройдя шагов триста по обочине шоссе, Игорь Васильевич вернулся к месту происшествия, внимательно осмотрел каждый метр.
Еще на одной сосне зияла свежая рана, лохмотьями висела кора, и веером торчали щепки. Обильно сочилась, заживляя больное место, смола. «Сюда он ударился вначале, - подумал подполковник.
– Его развернуло и припечатало к той сосне. Около нее он и горел. Наверное, ехал с сигаретой? Но ехал он… - Корнилов покачал головой.
– Скорость, наверное, была весьма приличная!»
Неподалеку, на маленьком сухом взгорке, проросшем жиденькой травой, лежало толстое короткое бревно. Игорь Васильевич присел на него и вынул сигарету, но закуривать не стал. Пожалел дымить на таком благодатном, морском, настоянном на хвое воздухе. Шофер включил в машине радиоприемник. Тихая, неназойливая музыка поплыла среди сосен. Изредка, вздымая упругие волны нагретого за день воздуха, словно стремительные жуки, проносились мимо машины. Корнилов встречал и провожал взглядом каждую.
…Ослепить фарами старпома не могли. Совсем светло. И через полчаса еще не стемнеет. Поворот здесь хоть и крутой, но вот что странно, подумал подполковник: если кто-то поджидал старпома с булыжником в руке, Горин должен был бы его видеть. Этот человек скорее всего стоял в центре излучины, отсюда кинул камень, шофер инстинктивно зажмурился, не вывернул руль и… Машину еще пронесло метров
Да, каждому водителю, едущему из Ленинграда, хорошо был бы виден человек, кидавший камень. С другой стороны шоссе он стоять не мог - не видел бы сам, в кого бросать. И этот человек знал, что Горин поедет здесь поздним вечером…
На ярком милицейском мотоцикле с коляской подъехал инспектор. Свернул с шоссе, поставил мотоцикл рядом с «Волгой». Спросил что-то у шофера. Тот кивнул на Корнилова. Подполковник взглянул да часы. Было ровно одиннадцать. Прошло всего десять минут, как он здесь, а казалось - часы.
Старший лейтенант Коноплев пересказал Игорю Васильевичу все, что увидел, прибыв на место аварии. Подполковник, вспомнив его справку, прочитанную в деле, мысленно похвалил Коноплева за то, как точно и четко она была составлена.
– Вы помните, Коноплев, кто был здесь, когда вы приехали?
– А как же, товарищ подполковник! В протоколе указаны четыре водителя…
– Это я читал. Но, может быть, кто-то торопился уехать. Да всех и невозможно в протокол внести.
– Нет. К моему появлению только четыре машины стояли…
– Каких-нибудь пьяных пешеходов не видали поблизости?
– Людей в это время немало гуляет. Особенно молодежи. Но пьяных… Ну, таких, чтобы в глаза бросались, не видел.
– Старший лейтенант задумался, словно пытался еще что-то припомнить. Лицо у него было круглое, обожженное морозами и солнцем, загорелое. Только у самых волос на лбу светлела полоса. От шлема.
– А что вдруг такой интерес к аварии?
– спросил он.
– Прокуратура тут была, вы теперь. Если не секрет?
– Врагов погибший себе много нажил. Вот и проверяем. А вы-то сами что думаете?
Старший лейтенант пожал плечами.
– Несчастный случай - ясное дело. Ведь у него скорость-то какая была?! Да что! Гнал как леший. Да я ж его сразу на заметку взял. В Солнечном дежурил - смотрю, идет с превышением. Я в Зеленогорск позвонил. А то, что он загорелся… - Инспектор на секунду задумался.
– Редко, но бывает.
– Он вздохнул.
– Я тут на трассе всякого насмотрелся.
– Давно в ГАИ?
– В январе второй червонец разменял. Как с армии демобилизовался, так в органы… А этот случай простой. Может, кто впереди выскочил… Вы вот на пьяного пешехода намекали. Вынырнет внезапно из кустов на проезжую часть… Это дело обычное, но в таком разе тормозил бы погибший. А тормозного следа-то нету? Нету, товарищ подполковник.
– Он смешно развел своими крупными ладонями.
– Вам видней. Теперь уже время прошло…
– Не было его. После того как пожар потушили и «скорая» пришла, я перво-наперво посмотрел. Не было. Покойник так с налету и вбухался. Может, с рулем что…
– С рулем полный порядок. Экспертиза проверила.
– Ну зазевался, асфальт мокрый. И понесло.
– Все правильно говорите, старший лейтенант. Только откуда камень в салоне?
Коноплев огорченно потер щеку.
– Да, про булыжник мне говорили. Я-то ведь не заметил. Его после отыскали, когда весь автомобиль распатронили. Булыжник непонятный, товарищ подполковник. С собой-то кто ж в машине его повезет? Одна грязь от него.