Крутой вираж [дайджест]
Шрифт:
— Понятно.
Харальду казалось, что самолет идет ровно, но, взглянув через несколько секунд на прибор, он понял, что машина накренилась влево. Он нажал на правую педаль, и стрелка указателя медленно вернулась в срединное положение.
— Давай попробуем развернуться, — сказал Пол. — Потяни штурвал влево.
Харальд так и сделал. Самолет накренился, и его снова охватил страх — он испугался выпасть из кабины. Но самолет начал поворачивать влево, и Харальд наконец понял, что на самом деле
Когда Харальд сделал три четверти круга, Пол сказал:
— Выровняй машину.
Харальд потянул штурвал вправо, и самолет выровнялся.
— Летное поле видишь?
Сначала Харальд его не разглядел — он понятия не имел, как оно должно выглядеть сверху.
— Ряд белых домиков вдоль зеленого поля, — помог ему Пол. — Влево посмотри.
— Теперь вижу.
— Направляйся туда.
До этого момента Харальд и не задумывался, каким курсом они следуют — целиком сосредоточился на том, чтобы держать машину ровно.
— Ты набираешь высоту. Снижайся до трехсот метров.
У Харальда это получилось.
— Молодец. Держи курс на взлетную полосу.
Харальд чуть выровнял самолет, направив его на полосу, но машина все еще была слишком высоко.
— Дальше уже я, — сказал Пол.
Он убрал газ, и самолет плавно спланировал на землю.
Пол свернул со взлетной полосы и подрулил к ангару. Заглушив мотор, он вылез из кабины. Харальд снял очки и шлем, расстегнул ремни и выбрался из самолета.
— У тебя отлично получилось, — сказал Пол. — Прирожденный пилот. Весь в брата.
— Извини, что не сумел зайти на посадку.
— Остальным, скорее всего, даже попробовать не дали. Ну, пойдем переоденемся.
Когда Харальд снял летный костюм, Пол сказал ему:
— Зайди на минутку ко мне в кабинет.
В кабинете Пола стояли каталожный ящик, стол и пара стульев.
— Ты не мог бы нарисовать то устройство, о котором рассказывал? — сказал Пол.
Харальд как раз думал, заговорит ли Пол на эту тему.
— Да, конечно.
— Садись за стол. Вот карандаши, в ящике стола — бумага. Вернусь через пятнадцать минут.
Пол ушел, и Харальд принялся рисовать. Он мысленно представил себе ту дождливую ночь. Художник из него был никудышный, но во всяких аппаратах он разбирался и отлично запоминал, как они выглядят. Закончив, он перевернул листок и на обратной стороне набросал карту острова Санде, указав месторасположение базы. Пол вернулся, внимательно изучил рисунок и сказал:
— Великолепно! Спасибо тебе большое.
— Не за что.
Пол выдвинул один из каталожных ящиков. На разделителях были имена учеников летной школы. Он выбрал папку «Андерсен, X. К.». Андерсен — знаменитый датский сказочник, и Харальд догадался, что эта папка — тайник.
— Пойдем
Харальд кивнул:
— Ладно. Только с одним условием. Ты мне честно ответишь на один вопрос.
— Попробую, — пожал плечами Пол.
— Движение Сопротивления существует?
— Да, — ответил Пол. — И ты теперь в нем участвуешь.
Цветочный запах духов Тильде Йесперсен, сидевшей напротив, щекотал Пет.еру ноздри. Он представлял себе, как заблагоухает ее кожа, когда он снимет с Тильде кофточку.
— О чем ты думаешь? — спросила она.
Он с трудом сдержался — очень хотелось ответить прямо. Но Петер вспомнил о жене. К супружеским клятвам он относился серьезно. Многие сочли бы, что у него имеются все основания их нарушить, но он руководствовался более высокими принципами. Поэтому Петер сказал:
— Вспоминал, как ты поставила подножку механику. Ты продемонстрировала исключительную собранность.
— Да что там.
— У тебя отличная реакция. Я всегда был против того, чтобы женщины служили в полиции, но вынужден признать, ты — первоклассный сотрудник.
Подошел официант. Петер заказал сыр и бутерброды с огурцами.
— Дело о шпионах продвигается? — спросила Тильде.
— Не очень. Тех двоих, которых арестовали на аэродроме, увезли в Гамбург. После допроса с пристрастием они назвали гестапо имя связного. Но тот исчез.
— Значит, это тупик?
— Да. У тебя есть знакомые евреи?
— Один или два, — удивленно ответила она. — А что такое?
— Я составляю список.
— Список евреев? Зачем?
— Моя работа — держать под контролем всех подозрительных субъектов.
— И евреи входят в их число?
— Так считают немцы. Новых евреев-эмигрантов распознать легко. Они по-дурацки одеваются, говорят с акцентом, и большинство из них живет в новых районах Копенгагена. Но предки тысяч евреев поселились в Дании столетия назад. Они и выглядят, и говорят как все. Если евреи начнут создавать подпольные группы, мы должны знать, где искать их участников. Вот я и составляю список.
— Но каким образом?
— Два моих помощника просматривают телефонные книги, выписывают все фамилии, похожие на еврейские. Но я бы еще хотел провести обыск в синагоге. Там, вероятно, есть список общины.
Эта идея Тильде не понравилась, но она спросила:
— И что же тебя останавливает?
— Юэль не разрешает.
— По-моему, он прав. А что, если нацисты решат собрать всех евреев и отправить в концентрационные лагеря? Они же воспользуются твоим списком!