Крутые белые парни
Шрифт:
— Нет, все очень просто. Ты устал от нас. Мы тебе наскучили. Тебя потянуло в другое место. И каждое утро, когда я просыпался, то думал, не уйдешь ли ты этим вечером навсегда.
Он заплакал. По его щекам потекли слезы. Из носа тоже потекло. Бад знал, что его сын ненавидит свою слабость. Он никогда не плакал. Но сейчас его нервы не выдержали, и через секунду он уже не плакал, а рыдал в голос. Бад потянулся к нему и попытался обнять сына за плечи.
— Нет! — Джефф дико дернулся.
— Прости меня, Джефф, — сказал Бад. — Я никогда не хотел причинять тебе боль. Я никогда всерьез не думал о том, чтобы оставить вас. Я никогда не планировал
— Папа, папа, папа.
— Джефф, есть одна вещь, которую сын обязан знать об отце. Это не герой, это обыкновенный мужчина, который всю жизнь тяжко вкалывает и так же, как все, делает ошибки. Я просто слишком сильно расслабился. Мой старик много пил и колотил меня. Он рано довел до ручки маму, и я думал, что если я буду лучше, чем он, то смогу в жизни кое-чего добиться. Но теперь я вижу, что, если я и стал лучше, чем он, это не значит, что он был полным дерьмом.
Они долго ехали молча.
— Ну теперь, — произнес наконец Бад, — я знаю, что я сделаю. — Подумав о будущем, он глубоко вздохнул. — Я сделаю это. Я могу это сделать. Ты же знаешь, что я могу.
— Ты опять говоришь неправду?
— Джефф, я никогда не обманывал тебя. Да, я лгал твоей матери. Когда-нибудь, когда ты станешь пожилым мужчиной, и к тебе проявит интерес молодая красивая женщина, и ты не найдешь в душе сил сказать ей «нет», тогда ты поймешь, что это такое.
Сын посмотрел на него. Лицо его опухло от слез и было искажено страданием. Он не сказал ничего.
— У тебя сегодня игра? — спросил Бад.
Джефф кивнул.
— Тебе разрешат играть?
— Не знаю.
— Как это так? Я отвезу тебя на игру. Потом я поеду к Холли и все скажу ей. Я очень многим ей обязан. Мне придется сказать ей все прямо и без недомолвок, ты понимаешь меня? А потом я приду домой и расскажу твоей матери, каким плохим мужем я был. Я попрошу ее простить меня. Может быть, она простит, а может быть, нет. Но лжи больше не будет, в этом я клянусь тебе. Хорошо? С враньем и обманом будет покончено. Потом, когда в школе завершатся занятия, мы поедем в какое-нибудь приятное путешествие. У нас есть небольшие сбережения, но поехать куда-нибудь всей семьей это же важнее, чем копить деньги. Я приведу дом в порядок, клянусь тебе, Джефф.
Мальчик ничего не ответил. Потом едва заметно кивнул.
Глава 29
Лэймар угнал прямо с библиотечной стоянии «транс-ам 91» и следом за Рутой Бет и Ричардом вернулся на ферму.
Когда все были в сборе, он изложил им свой план действий.
— Итак, — начал он. — Мы сделаем это так. Во время игры мы не предпримем ничего.Слишком много народу, слишком большое движение. Может произойти слишком много неожиданностей, их не предусмотришь и бороться с ними трудно. Мы повиснем на хвосте у проклятого Бада Пьюти и проводим эту сволочь до дома. Мы подождем, пока он облобызается со своим семейством и займется своими домашними делами. Потом мы взломаем дверь и начнем стрелять. Мы изрешетим ему все стены. Мы убьем его сына и жену, и всех, кто окажется в доме. Я хочу, чтобы Бад понял, что такое потеря близкого человека. Я хочу, чтобы он страдал так же, как страдал я. Потом я срежу С него его лицо и мы уберемся оттуда. Вы поняли меня?
— Ты хочешь убить всех? — спросил Ричард. Его начало тошнить.
— Сынок, тебе не нравится такая работа? Она тебе не по нутру? Тебе, я смотрю, совершенно
— Я смогу это сделать, — сказал Ричард. Забавно, но он сейчас сам себе верил. В конце концов, это же чисто механическая работа: наводишь пистолет и нажимаешь на спусковой крючок. Главное — не слишком задумываться и не искать в этом какого-то высшего смысла.
— Ты, Рута Бет. Ты не сможешь делать такое дело, если не веришь в него. Ты пойдешь со мной?
— Да, папочка, — ответила она. — Мы положим всех — детей, женщин, всех. Мы покажем им, что значит убивать младенцев.
— Хорошо. Теперь я хочу, чтобы мы переоделись во что-нибудь более приличное. Мы должны выглядеть так, словно ничего не хотим, кроме того, чтобы посмотреть, как мальчики играют в бейсбол. У тебя, сладость моя, не осталось какой-нибудь одежды от мамы с папой?
— Полный сундук всякого барахла.
— Вы можете вместе с Ричардом принести его? Мы переоденемся и отправимся на дело.
— Что ты собираешься делать, папочка? Лэймар улыбнулся.
— Пушки, — ответил он. — Я хочу проверить оружие.
Лэймар поднялся наверх и посмотрел, чем они располагали. СИГ сорок пятого калибра, который он снял с техасского рейнджера, «смит-магнум» Пьюти, два ружья сорок пятого калибра, добытых на ферме Степфордов, и два обреза — автоматическое ружье Браунинга и винтовка Моссберга — их он взял в полицейской машине Пьюти. Рута Бет купила патроны и дробь для всех этих стволов.
Он любовно снарядил зарядами все барабаны и обоймы и магазины винтовок. Он трепетал, слыша щелчки при соединении хорошо пригнанных друг к другу частей, ему нравилась надежная тяжесть оружия, легкость скольжения помп, затворов и пружин. Заряженные ружья и пистолеты казались ему живыми существами. Себе он решил взять СИГ, одно из ружей сорок пятого калибра и полуавтоматический «браунинг», Руте Бет он даст помповый пистолет и ружье сорокапятку, а Ричард возьмет револьвер калибра 0,357.
Собрав и проверив оружие, Лэймар спустился вниз. К этому времени Ричард помылся и переоделся в красивые слаксы и полосатую спортивную рубашку. Он совершенно преобразился; в таком наряде он был похож на адвоката на вечеринке. Рута Бет выглядела почти вызывающе ярко в белом синтетическом брючном костюме, который когда-то носила ее мама, и в легких кожаных туфельках. Лэймар быстро переоделся в выходной серый костюм и пеструю рубашку; в таком виде можно было незаметно носить с собой пистолет.
Он посмотрелся в зеркало, висевшее в ванной. Он увидел в нем все того же старого Лэймара, с круглым дружелюбным лицом, с расплющенным носом, над которым когда-то так славно потрудились полицейские чироки, открытые, готовые ко всему глаза. Все в порядке? Нет, что-то не так. Ах, вот что. Волосы. Слишком много их на голове. Выглядишь ты, дружище, в таком виде, как рокер, индеец или еще какое-нибудь дерьмо.
— Рута Бет, — позвал он. — Пойди-ка сюда. Постриги меня.