Крутые наследнички

Донцова Дарья

Не знаю, что было бы дальше, но тут произошла эта страшная катастрофа! После нее господин Жан поселил Пьера у нас в доме. Потерял всякий стыд, можно сказать. Я даже хотел подыскать нам с Софи другое место – куда угодно, лишь бы не этот вертеп. Но Софи сказала, что мы обязаны в память об Эдуарде и Сьюзен остаться с Жаном. Мы старались как могли, но сплетни уже побежали в разные стороны как тараканы.

И тут вдруг Жан женится на Катрин. Бог мой, мы готовы были носить ее на руках! Она нам очень понравилась. Мы с Софи старались, чтобы Катрин чувствовала себя настоящей хозяйкой, угождали ей во всем. Но куда там! Через три месяца после свадьбы опять появился Пьер, и все началось сначала. Катрин выдержала ровно год, а потом ушла. И мы ее не осуждали, удивительно,

что она вообще столько времени терпела все это. Наверное, надеялась, что Жан одумается! Вот почему, мадам, когда Жан женился на вашей сестре, мы даже не обрадовались. Думали, что их брак продлится недолго. Но Натали совершила чудо. Уж не знаю, как ей это удалось, но они везде были вместе – как попугайчики-неразлучники. Из дома исчез Пьер и его ненормальные друзья. Вечером Софи идет подавать ужин, придет на кухню и рассказывает: сидят, как два голубка, в креслах. Она вышивает, а он читает ей вслух. Ах, мадам так красиво вышивала, посмотрите, эту жилетку она подарила мне на Рождество…

В доме стало так тихо, так прилично… Иногда собирались друзья: господин и госпожа Ярузельские, месье Аллан, доктор, нотариус… Играли в карты, и все было очень мило, даже пьяная госпожа Ярузельская не вносила никакого дискомфорта – выпьет свою норму и заснет. Мадам оборудовала для нее комнату на третьем этаже.

Ваша сестра была мудрой женщиной. У Жана практически прошли головные боли, и они даже стали поговаривать о ребенке. Мол, пора бы уж им и наследника заиметь. Господин Жан вообще был очень добр к детям. У нас с Софи иногда гостит племянник. Ну так без грузовика подарков он никогда отсюда не уезжал. И вдруг разом все оборвалось. Как это ужасно. Знаете, мне иногда кажется, что это Пьер убил Жана, испортил что-нибудь в его машине. Он ведь иногда сюда приходил скандалить…

Луи тяжело вздохнул. Рассказывать ему было больше нечего. Я пожалела повара. Наверное, он искренне любил своих хозяев, а детей им с Софи заменили Жан и Луиза.

ГЛАВА 9

Я стояла в задумчивости перед пачкой писем из сейфа. Читать или не читать? Почти гамлетовские сомнения. Но все же любопытство взяло верх. Я пересчитала письма. Их было семь, и все они содержали признания в любви и описания мук разлуки. Мне сразу стало ясно, что их адресат совсем даже не Эдуард. Последнее, седьмое, письмо отличалось от всех:

«20 февраля.

Дорогой!

До моей свадьбы остается двенадцать часов, и после мы никогда уже не сможем быть вместе. Я надеюсь, что ты и Эдуард станете добрыми друзьями. В конце концов, что и с кем у меня было до свадьбы, не должно его касаться. Но, став баронессой Макмайер, я никогда не смогу прийти в наш приют. Что тут поделаешь: «Я другому отдана и буду век ему верна». Но боюсь, что у меня не хватит сил совсем не видеть тебя, никогда не видеть тебя. Кстати, ты понравился моей подруге Мартине. Я советую тебе обратить на нее внимание – она умна и богата. Родители отчаялись выдать ее замуж, поэтому ты можешь стать желанным гостем в их доме. Попробуй на ней свои чары, улыбнись ей своей улыбкой, расскажи об Италии…

Не мне учить тебя, дорогой, но твоя женитьба на Мартине позволила бы нам часто встречаться. Сделай это для меня, я не буду ревновать. Я знаю, что никого и никогда ты не будешь любить так, как меня. Сью».

Что ж, Аллан послушался свою Сью и очаровал дурнушку Мартину. Они продолжали регулярно видеться, но любовниками больше не были. Среди писем лежал и маленький листочек, похожий на квитанцию. Я развернула его – результат анализа на беременность: реакция положительная, клиника, число… Посмотрела на дату – что-то здесь не совпадало. Заглянула в телефонную книгу. На последней странице дни рождений: Жан – 29 сентября, а свадьба Эдуарда и Сьюзен состоялась в феврале. Очевидно, она попросила доктора сказать, что младенец недоношен…

Прочитав ее письма, я поняла, какая честная

натура была Сьюзен. Нет, она не могла жить одновременно с двумя мужчинами и, выйдя замуж за Эдуарда, безоговорочно порвала с Алланом. Порвать порвала, но беременность сохранила, а может, просто не смогла избавиться от ребенка? Интересно, сообщила ли она об этом Аллану? Сьюзен-то знала о своей беременности до свадьбы, в клинику она обратилась в январе, за месяц до бракосочетания. Значит, Жан – сын Аллана! Вот это да! Мне безумно захотелось поговорить с Алланом. И я нашла для этого великолепный повод.

Дозвонилась до него сразу.

– Аллан, – защебетала я в трубку голосом веселой идиотки, – мне нужен ваш совет!

– В чем дело, дорогая?

– Так хочется подарить всем друзьям что-нибудь на память о Жане и Наташе. Жаклин мечтала о серебряном дорожном наборе. Может, другим хочется получить какие-нибудь драгоценности? Я открыла сейф, но ничего не понимаю в камнях. Да, честно говоря, и не знаю, какие вещи передавались здесь из поколения в поколение, а какие новые. Помогите мне.

Аллан приехал буквально через час. Очевидно, перед выходом он побрился, потому что резкий запах мужских духов сразу заполнил комнату.

– Дорогая, – проговорил Аллан, – вы меня удивили: ведь друзья уже получили все по завещанию.

– Считайте это моим капризом.

Я достала из сейфа коробочки. Аллан стал внимательно разглядывать их содержимое.

– Эти жемчуга, броши и кольца достались Сьюзен от бабки Жана. Той подарил их еще первый муж. Вы ведь знаете, что он был дедом Жаклин? Вот эти сапфиры Эдуард презентовал Сьюзен на свадьбу. Прекрасные камни. А вот «звездный топаз». Если посмотреть на кольцо под определенным углом, то видно, как внутри камня как бы плавает белая звезда. Забавная штучка. А это что за бумажки?

– Это письма Сьюзен, – спокойно сказала я. – К вам…

Аллан потер рукой затылок.

– Вы, конечно, их прочли?

– А вы бы удержались?

– Ну, я не настолько воспитан.

– Я тоже не настолько.

– Значит, знаете все. – Аллан закурил. – Сьюзен была неисправимым романтиком. Она попросила меня вернуть ей эти письма. А я был глуп и влюблен, я их отдал. Из-за этих писем все и случилось.

– Что – все?

Аллан подошел к окну.

– Как весело играют собаки с кошками. Жаль, что люди не могут жить в мире. Я, конечно, знал, что Жан мой сын, знал это и Эдуард. Честная Сью выложила ему все до свадьбы. Надеялась, дурочка, что брак расстроится и каким-то чудом нам разрешат пожениться. Но – как бы не так. Эдуард воспринял все это довольно индифферентно, и венчание прошло в срок. Сложности начались потом, после рождения Жана. Эдуард всегда терпеть не мог мальчишку, в особенности после того, как родилась Лиза.

– Почему?

– Ему пришлось смириться с мыслью, что титул барона Макмайера будет носить бастард. Детей после Лизы у них уже не могло быть. Неудачно сделанное кесарево – и надеждам Эдуарда пришел конец. Так что наши отношения были далеки от любви, но ради Сью мы сохраняли хорошую мину. И все бы ничего, но в один не прекрасный момент Жан нашел эти письма. Их было больше, многие он порвал…

Забыть не могу, как он ворвался в мой дом с перекошенным лицом и стал требовать у меня ответа. Я попытался было успокоить его, стал лепетать что-то о недоношенном младенце, о том, что Сьюзен и Эдуард жили вместе еще до свадьбы, и тут он ткнул мне в нос эти письма. Между нами говоря, Сью могла бы их и получше спрятать. Мальчишка совсем потерял рассудок, кричал, что все вокруг сволочи и вруны, что женщины потаскухи, стал рвать письма, я успел отобрать у него только эти… К сожалению, эта история произошла тогда, когда Жану исполнилось четырнадцать лет. Подростковый возраст располагает к максимализму. Сначала он перестал разговаривать с Эдуардом и Сью и потребовал, чтобы я взял его к себе. Но, честно говоря, мне не очень хотелось рассказывать обо всем Мартине. К тому времени я совершенно разлюбил Сью и был очень благодарен своей жене. Жан же вообще был для меня посторонним.