Крутыми верстами
Шрифт:
Послышалась команда. Офицеры штаба встречали подразделения и направляли их в назначенные районы. Кто-то указал место и ординарцу.
— Давай правь влево, вон туда, под сосны. — Солдат чмокнул, дернул вожжами. Тарантас, несколько раз подпрыгнув, остановился под черным шатром упругих ветвей. «Значит, дошли».
Осторожно перевернувшись на бок, Дремов сошел на землю. И справа и слева, насколько можно было различить в предутренней синеве, он видел тянувшиеся в лес подразделения полка. Со всех сторон доносились приглушенные команды. Все торопились.
Тихонько выйдя на опушку леса, Дремов прислонился к дереву и стоял
Лес ожил, загудел, как встревоженный улей. Потянуло табачным дымком. Закипела обычная солдатская жизнь.
Возвратясь к тарантасу, Дремов застал склонившегося над картой начальника штаба. Освещая фонарем пройденный маршрут и район сосредоточения, Великий что-то отмерял циркулем.
— Что, брат, все меряешь? — Иван Николаевич положил руку на плечо подполковника.
— Смотрю, как оно может выглядеть дальше.
— Надо полагать, будет поворот от Тихомира в сторону Гринева. Вот так. — Наклонившись к карте, Дремов провел карандашом на юго-запад.
Совершив еще три ночных марша, полк оказался в двух десятках километров от Десны южнее Гринева, и Дремова вызвали вместе с начальником штаба к генералу Булатову.
Выслушав короткий доклад о положении дел в полку, Булатов развернул на столе большую, хорошо отработанную штабистами карту. Подозвал к столу офицеров.
— Итак, — сказал комдив, — сегодня в ночь дивизия снова форсирует Десну и своими главными силами совместно с другими соединениями армии наносит удар в северо-западном направлении для разгрома противника в районе Гринева. Думаю, что здесь мы общими усилиями с поставленной задачей справимся. Вам, товарищ Дремов, особая задача. Вы будете действовать самостоятельно, в отрыве от главных сил. — Булатов указал карандашом на красный овал за Днепром и стал его заштриховывать. — Такова задумка командарма. Поняли?
— В принципе да.
— Тогда рассмотрим детали. Они заключаются в следующем: как только начнет темнеть, полк надо выдвинуть вот в эти лесочки, — комдив обвел район лесов перед Десной, — а когда главные силы дивизии будут завершать форсирование, перейти на тот берег и дальше, не ввязываясь в бой, пройти по лесам и болотам в тыл противника поближе к Днепру. Далее с ходу форсировать Днепр и, захватив плацдарм, обеспечить переправу через реку главных сил дивизии. Вы видите, что назначенный вам район за Днепром включает участки железной и шоссейной дорог. Отсюда следует, что вместе с обеспечением форсирования Днепра другими частями дивизии вы отрежете противнику подвоз к гриневской группировке всего необходимого для боя и возможность отхода уцелевших частей на запад. И вот еще что. Никакими определенными маршрутами мы вас не связываем. Полки от других дивизий, которые также ночью двинутся к Днепру, будут находиться от вас на значительном расстоянии и помехой вашему движению не будут. Полку назначается полоса. — Комдив стукнул ребром кисти по карте справа, потом слева. — Вот она! Маневрируйте, но только уклоняйтесь от боя. А главное — вперед!.. — Генерал весь загорелся, как будто он уже сам мчался во главе полка, вырвавшегося на оперативный простор. — Вам все понятно?
— Спасибо за доверие, товарищ генерал, — ответил Дремов.
Все молча поднялись с мест. Лишь Соскин, хитро взглянув Великому в глаза, скороговоркой прошептал:
— Поздравляю! Доверие вам оказано высокое. Мы за вас поручились
— Спасибо, товарищ полковник, за поддержку.
Уточнив у комдива некоторые детали, Дремов поспешил за шлагбаум, где оставались лошади, но, проходя мимо оперативного отделения, заметил в окне своего начальника штаба.
— Пошли, Петр Ильич, — позвал он Великого. — Чего недостанет, операторы подбросят. Так ведь? — улыбнулся он выглянувшему в окно начальнику оперативного отделения, долговязому подполковнику Бражникову.
— Так точно, товарищ полковник, — блеснул тот зубами.
— Ты что же это, Яким, не поправляешься? — протягивая руку, спросил у Бражникова Дремов.
— Некогда, Иван Николаевич. Донимает сумасшедшая служба.
— Ну да, служба. Небось девчата замучили.
— Да что вы. Боюсь этого дела как черт ладана, — краснея, подполковник в шутку несколько раз перекрестился.
Дремов уехал, а Соскин, глядя ему вслед, прислушивался к тяжело закашлявшемуся комдиву. «Не надумал бы послать туда, к Днепру. На кой пес мне он сдался? Лучше побыстрее смотаться в полк к Рослому. Там все проще и можно как-то лавировать…»
Оказавшись за селом, Дремов посмотрел на Великого.
— Понял, что нам подбросили? — спросил он.
— Задачу понял, только вот… — подполковник щелкнул пальцами свободной руки, — с чем соваться к этой реке? Не Десна ведь? Не переплюнешь. Эта вон! — Он бросил поводья и широко развел руки, стараясь изобразить ширину реки.
Дремов помолчал и громко вздохнул:
— Иметь бы хоть что-то, не было бы разговоров. Махнули бы с ходу, да и на том берегу. Но то если бы да кабы. Нам ни эти разговоры, ни вздохи не подходят. От нас ожидают действий. Уверен, что, если бы командующий что-то имел подходящее из плавсредств, обязательно бы нам дал. А так надо рассчитывать только на подручные. И что важно, даже в этих условиях от нас требуют внезапного, сокрушительного удара. Вот в чем весь смысл этого смелого решения. Ты понимаешь, что неожиданное, одновременное появление нескольких полков от разных дивизий за Днепром представляет собой величайшую, грандиозную победу. Нам надо прикинуть уже сейчас, что можно найти у реки из подручных средств.
Великий выхватил из сумки карту и, приглядываясь к приднепровской полосе, проговорил:
— В районе нашего выхода к реке лес подступает почти к берегу.
— Вот видишь, это уже хорошо. Раз лес, значит, плоты. Лес обеспечит укрытие и подразделений и тыла в исходном районе. Поищем, так еще что-нибудь найдем. Давай шевелить мозгами.
Вскоре они оказались в расположении все еще отдыхавшего полка. Лес молчал. Лишь кое-где слышались негромкие разговоры, тянуло сладким березовым дымком от походных кухонь, отмахиваясь от назойливых осенних мух, пофыркивали лошади, а на верхушке сосны трещала сорока.
Из-за кустов появился ординарец. Держа в одной руке котелок, а в другой — подкопченный с боков чайник, подошел к командиру, улыбнулся.
— Принес поесть, товарищ полковник.
— Давай чайку, во рту пересохло.
Видя, как нелегко далась командиру поездка в дивизию, солдат старался ненавязчиво ему помочь, а Дремов, глядя на его руки, в душе выражал отцовскую благодарность. «Человеческое внимание надо ценить, ценить дороже всего самого ценного, ценить именно то, что человек старается, что он это делает от души, бескорыстно».