Крутыми верстами
Шрифт:
— Значит, кроме отвлечения внимания противника от мест истинных переправ, во время стрельбы вражеской артиллерии можно засечь ее огневые позиции?
— Совершенно верно, — подтвердил Дремов. — Разведчики начеку.
В районе НП послышались удары кувалды. Солдаты строили блиндаж, а Дремов, хотя и не протестовал, про себя думал: «Лишнее это. Недолго придется здесь сидеть».
С того времени, как Иван Николаевич стал командиром дивизии, возможности оценки общей обстановки у него значительно расширились. Он стал видеть глубже и шире. Поэтому и подход резервов, и перегруппировку войск внутри фронта он понимал как подготовку к новой наступательной операции.
Своими мыслями он пока ни с кем не делился, но исподволь предпринимал такие меры, которые способствовали бы будущему
Установил комдив строжайший лимит не только на снаряды да мины, но и на все боеприпасы, вплоть до патронов. Это тоже подготовка к наступлению. Двойная польза: с одной стороны, накопление ввозимых запасов, а с другой — усыпление бдительности обороняющегося противника.
— Так что там у Лымаря? — спросил Дремов у начподива, когда сели на земляной топчан в командирском блиндаже.
Сергей Данилович, вспомнив свои рассуждения и положение дел у Лымаря, неловко замялся.
— Как вам сказать? Внешне все в норме. — Полковник кашлянул в кулак, подумал и, не поднимая головы, продолжил: — А все же хотелось видеть полк более боевым. Кажется, не хватает там, если так можно выразиться, злости. Невредно было бы иметь и более живого командира и, конечно же, позубастее замполита. Майор Океании, видно по всему, человек слабый. Не только не видит дальше своего носа, но и под носом замечает далеко не все. Пришлось круто поговорить. Дал слово, что исправится. Посмотрим.
Дремов внимательно слушал полковника, а когда тот сказал, что майор Океании дал слово активизировать свои действия, засмеялся, махнул рукой.
— Напрасная потеря времени, — вскинул он голову. — Тут допущена ошибка, в которой главным виновником является ваш покорный слуга. — Дремов положил пятерню себе на грудь.
Сергей Данилович, вскинув брови, посмотрел на комдива.
— Не понимаю.
— Да, да! Повинен я. История простая. Майор был здесь у нас в политотделе вроде бы в роли кадровика, а по сути — посыльным, или, как ты говоришь об Оксанине, — телохранителем. Только не при Лымаре, а при начальнике политотдела. Тихон Карпович, грешным делом, любил иметь при себе человечка на подхвате. Когда встал вопрос о его убытии на учебу (почему-то очень поспешно), то с мольбами вырвал у меня слово «выдвинуть майора на самостоятельный участок». Чувствовал, что не потянет, что полк ему не под силу, но прямо отказать смалодушничал — подписал представление. Беру грех на себя. Так и доложи, что виноват комдив. Дремов призадумался, а когда в блиндаже неожиданно вспыхнул свет от включенного в соседней землянке аккумулятора, посмотрел Титову в глаза.
— Какие же, по-твоему, можно сделать выводы о боеспособности полка?
Титов удивился: «Вроде читает мои мысли».
— Об этом и думал, но хочется говорить не о тактике, а в несколько ином аспекте — о, так сказать, психологическом настрое.
— Ну что ж! Интересно послушать свежее впечатление. Возможно, мы присмотрелись? Чего-то не замечаем. А то и несамокритично оцениваем положение дел.
Титов улыбнулся.
— Насколько мне известно, такое не в вашем характере. Свою точку зрения хотелось высказать, начиная со сравнения. Вы сказали о том, как готовится трамплин у Новикова. Судя по всему, там люди смотрят вперед, думают о том, как придется наступать. Вполне понятно, что такому отношению к службе можно только радоваться. Считаю, что не погрешу, если скажу, что в полку у Лымаря подобного
— Попадаются и такие, которые эти годы укрывались под бабьими юбками, — вставил Дремов.
— Ну да. Одни у своих, другие — у первых попавшихся. Во всяком случае, это обстоятельство должно быть строго учтено и отражено в деятельности командования полка. К сожалению, ни у Лымаря, ни у его заместителей оно не вызывает беспокойства. Не случайно в полку то тут, то там наталкиваешься на инертность. Как мне представляется, люди, занимая плацдарм, не чувствуют себя настоящими хозяевами.
Дремов насторожился. В его спокойных глазах мелькнула тревога, а когда Титов на минутку умолк, пододвинулся к нему поближе.
— Выслушал я тебя внимательно и считаю, что тут подняты важные вопросы, но их нельзя рассматривать скопом. Давайте по порядку. Прежде всего следует обстоятельнее поговорить о руководстве полка. О командире долго говорить не стоит. Вопрос о нем поставлен, и думаю, что в ближайшее время должен быть решен. Нет никаких оснований держать в полку человека с низкими моральными качествами. Начальник штаба и заместитель командира полка — люди неплохие. Что касается замполита — о нем у нас мнения не расходятся. Во-вторых, о полке. Прямо сказать, полк боевой, с хорошими бойцовскими традициями. За оборону Тулы был награжден орденом, геройски проявил себя в боях на дуге, отличился при форсировании Днепра и Припяти, да и здесь чуть ли не первым оказался на западном берегу. Успешно тягался с Новиковым. Сохранился в нем боевой костяк коммунистов. В его подразделениях находятся сильные, испытанные люди. Так что есть на кого опереться. Чего только стоит комбат-два. Вероятно, встречал коренастого, широкоскулого майора, удмурт он, что ли? Казаров его фамилия, Ким Кимыч. При случае обязательно поговори. Личность интересная. Только имей в виду, не корить. Лучше найди предлог похвалить. Тогда он черту голову свернет.
Теперь о том, что полк сидит у воды. Тут есть некоторые тактические соображения и кроются они в простом — не хочется на этом участке шума поднимать. Пусть противник привыкнет к тому, что там у нас чуть ли не пустое место. А вот когда будет подготовлен главный удар с участка Новикова, мы бросим здесь бесшумно того же Казарова. Пройдет он по болотам через жидкое охранение противника и в ту минуту, когда нам это будет очень нужно, появится у противника в тылу. Сейчас пусть сидит, меньше потерь. Люди, сам знаешь, нам дороже всего. Что же касается спячки, то ее надо самым нещадным образом стряхнуть. Людьми мы должны заняться, их так-то враз не подготовишь. Тут ты прав. В их души надо проникнуть и не просто разбудить, их надо зажечь.
Дремов посмотрел на Сергея Даниловича быстрым взглядом.
Тот украдкой расслабленно улыбнулся.
— Спасибо, — сказал он по-доброму. — Теперь больше прояснилось.
— Вот и хорошо. Думаю, что все эти проблемы мы сумеем успешно разрешить. Все у нас для этого имеется, и прежде всего — не перевелись неспокойные люди, в том числе среди командиров подразделений. Есть у Новикова комбат Супрун. Киму Казарову не уступит. О нем ты, должно быть, слышал. Писали в нашей армейской газете. И скажу тебе, таких настоящих героев в дивизии не перечесть. Так что многое будет зависеть от нас с тобой — от руководства. Желание есть, но, сам понимаешь, одного желания недостаточно. Требуется эта самая мудрость, что ли? — усмехнулся Дремов, поднимаясь.
Переступив через порог, Дремов остановился.
— Так когда собираешь актив?
— Намечали на восьмое.
— Ну да, — неторопливо ответил Дремов. — И мне хочется хорошо к нему подготовиться, так повести собрание, чтобы имеющиеся недостатки вскрыли коммунисты боевых подразделений, им они бывают виднее нашего. А для нас будут важны их предложения.
Титов поспешил в политотдел, а Дремов, закурив, так и остался на месте. Хотелось поразмыслить наедине, взвесить все сказанное Титовым, перебрать все в уме о Лымаре.